Киевлян испортил газовый вопрос. Ростислав Ищенко

Когда не надо семь раз отмерять, чтобы один раз отрезать: Украина и «Северный поток»

В данном материале я буду употреблять термин «Северный поток», имея в виду обе очереди газопровода (как «СП», так и «СП-2»). Во-первых, для того, чтобы не заниматься каждый раз бессмысленным перечислением разных этапов реализации одного и того же проекта. Во-вторых, потому, что в будущем могут быть построены и «СП-3», и «СП-4», но негативный для Киева результат двадцатипятилетнего газового противостояния стал очевиден уже после введения в строй первой очереди «Северного потока». Украинские политики, искренне считавшие, что Запад, заинтересованно принявший участие в строительстве первой очереди «СП», вдруг, ради Украины, заблокирует вторую, продемонстрировали высочайший уровень неадекватности.

Механизм политической стабилизации и взаимовыгодного компромисса

На эту особенность новосоздаваемой в тот момент украинской политической элиты я обратил внимание ещё в 1993-1994 годах. В их представлении мир был статичен и неизменен. Они жили даже не после фукуямовского «конца истории», а в какой-то фантастической реальности, в «мире сурка», в котором все роли (людей и государств) расписаны раз и навсегда, и ничего нельзя изменить.

Каждый из украинских президентов очень удивлялся, когда выяснялось, что он не может работать главой государства не только вечно, но даже пожизненно. Их страдальческие, как у кота, лишённого сметаны, глаза буквально кричали: «Как же так? Вроде только вчера была инаугурация и уже пора уходить? Неужели я должен отдать такую сладкую власть вот этому, которого ещё вчера на порог моей приёмной не пускали? Какая несправедливость!»

Причём каждый следующий, несмотря на опыт предшественников, вновь приходил с уверенностью, что это навсегда. Если же поначалу у него и были лёгкие сомнения в своей незаменимости, то он быстро от них избавлялся.

Государство же - это система. Система не должна зависеть от неадекватности одного или даже нескольких «винтиков». Изначально предполагается, что нормальная политическая система будет иметь дело с людьми, а люди склонны совершать ошибки. Поэтому система не должна зависеть от ошибки любой своей составляющей и даже от возможных ошибок нескольких (даже большинства) составляющих. Нормальная политическая система построена таким образом, что автоматически отбраковывает систематически ошибающиеся или действующие во вред системе кадры, увеличивая, таким образом, адекватность составляющих и укрепляя свою устойчивость (стабильность, жизнеспособность).

Именно поэтому политические системы, как правило, настроены на постоянно динамично меняющийся мир. Они должны не просто учитывать изменения, но предвосхищать их и выстраивать свою работу таким образом, чтобы, независимо от характера этих изменений (а в большинстве случаев невозможно предугадать чем, чьей победой завершится каждый следующий кризис, каков будет окончательный формат урегулирования и когда момент бифуркации трансформируется в очередную временную стабильность) данная политическая система выигрывала.

При этом выигрыш не обязательно заключается в неких приобретениях. Зачастую он означает лишь то, что данная система несёт меньшие потери (абсолютные или относительные), чем конкурирующая. Чаще же всего выигрышем является обычное сохранение статус-кво. Причём, учитывая, что политика является игрой с ненулевой суммой, в идеальном варианте выигрыш является обоюдным. Стремясь к обоюдному характеру выигрыша, взаимодействующие политические системы обеспечивают большую стабильность посткризисного мира. Поскольку обе стороны получили мир, лучший, чем до кризиса, у каждой из них будет меньше желания пытаться его изменить (отсутствует потребность в реванше, так как не было поражения).

Считали как лучше, а получилось как хуже

Такие простые вещи должны знать и понимать люди, работающие в среднем и высшем (от начальника отдела министерства и выше) звене государственного управления. На Украине хорошо, если был хотя бы десяток людей на соответствующих должностях, которые реально осознавали работу данного механизма политической стабилизации (я лично знаю только двух, а видел многих). Подавляющее большинство украинских политиков и чиновников исходило из того, что для получения чего-то, надо что-то у кого-то отнять. Термины «взаимовыгодное сотрудничество» и «синергетический эффект» были им непонятны.

Вот эти две вещи: уверенность в том, что сложившаяся в начале 1990-х расстановка политических сил - это навсегда, а также непонимание роли взаимовыгодного компромисса для стабилизации позитивной ситуации и увеличения получаемого дохода, обусловили отношение Украины к газовому вопросу.

При этом сам Запад понимался упрощённо, как некий монолит, во главе с Соединёнными Штатами, которые транслируют свою волю остальному миру посредством главных союзников (Франции, Германии, Великобритании). Счастье любого государства заключается в том, чтобы стать как можно более близким союзником США, а для этого надо безропотно выполнять их пожелания. Кто будет сопротивляться воле США, будет жестоко наказан: у него отберут деньги, свободу, а может быть (тогда ещё до уничтожения Хуссейна и Каддафи, а также до смерти Милошевича в тюрьме было далеко, поэтому «может быть») и жизнь.

Когда я говорил, что в 1914 году Российская империя являла образец сплочённости вокруг правящего монарха, а в 1917 году уже не было ни династии, ни империи, что в 1982 году СССР ещё казался несокрушимым монолитом, а в 1992 году его уже не было и что такая же судьба может постигнуть ЕС, НАТО, США, то есть, что уже через 10-20 лет (миг, с точки зрения истории и глобальной политики) мы можем иметь дело совсем с другим миром, на меня смотрели, как на ненормального. Ведь всё же ясно - «конец истории»: ЕС вечен, НАТО несокрушима, США - светлое будущее всего человечества.

Не действовали даже обращения к инстинкту самосохранения: мои собеседники отказывались понимать и принимать простой тезис, что государство, как человек, пока оно живёт, способно восстановиться, выйдя из самого ужасного кризиса (а государственные системы потрясающе живучи, гораздо более живучи, чем обычный человеческий организм, который, бывает, побеждает даже рак в четвёртой стадии, и вновь как новенький, хоть вчера в гроб ложился). Поэтому нельзя конфликтовать даже со слабой Россией, поскольку у неё есть огромный потенциал для выживания и возрождения, после чего она придёт к своим обидчикам, чтобы уточнить некоторые моменты. Причём, если такие монстры, как США и ЕС, ещё имеют шанс договориться, то Украину раздавят мимоходом, даже не заметив, как давят без гнева и пристрастия кузнечика в высокой траве. Он сам должен был заранее побеспокоиться о своей безопасности, а раз не позаботился, то и ладно: кузнечиков в природе много, да и кому эта саранча нужна.

Чего не хватало Киеву для полного счастья

Итак, объективно, Украина, будучи эксклюзивным транзитёром российского газа в Европу и неплохо зарабатывая на этом транзите, была заинтересована в его расширении и в увеличении мощности своей ГТС для того, чтобы иметь возможность наращивать транзит по мере роста спроса на российский газ в Европе. Для этого было необходимо жёстко координировать свои действия с «Газпромом».

Более того, такая политика соответствовала интересам ЕС, который желал иметь гарантированные поставки максимально возможных объёмов именно российского газа, поскольку он был дешевле других предложений и позволял промышленности ЕС получить конкурентные преимущества в соревновании с американцами. Наконец, Украина, покупавшая (по эксклюзивным договорённостям с «Газпромом») газ по цене в три-пять раз ниже европейской, также получала конкурентные преимущества в соревновании уже с европейской промышленностью: изъяны качества компенсировались низкой ценой. В конечном итоге ЕС ничего бы не осталось, как самому пригласить Украину в свой состав, поскольку только так он мог бы получить возможность ограничить конкуренцию украинской промышленности. Это всё не домыслы - в краткий период с 1995 по 2005 год именно это и происходило. Только до приглашения в ЕС дело не дошло, ибо верующие в «конец истории» украинские лидеры, сами отказались от сотрудничества с Россией. А ведь в те годы Россия официально не возражала против вступления Украины в ЕС, она была против только расширения НАТО.

Россия в 1990-е находилась в тяжелейшем положении. Она действительно критически зависела в то время от энергетического экспорта и готова идти на любые уступки, соглашаться на самые наглые требования Киева, поскольку для Москвы украинская ГТС в те годы была тем же, чем «Дорога жизни» для блокадного Ленинграда в 1941-1943 годах. И Киев куражился как хотел, наглость украинских политиков ограничивалась только их же жадностью. Поскольку от 30% (а затем и больше) доходов от газового транзита и от поставок российского газа по заниженным ценам банально разворовывалось руководством страны и «Нафтогаза». Киев не мог долго вести «газовые войны», ведь при перекрытии транзита и поставок ущерб наносился не только государству, но и собственному карману.

Любому нормальному транзитёру должно быть понятно, что его доход зависит от готовности продавца продавать, а покупателя покупать, причём именно при его посредничестве. Но, ещё раз подчеркну, эта истина была недоступна украинским политикам. Для них мир замер, они смотрели на историю и политику не как на киноленту, а как на фотографию. В их понимании, эксклюзивность украинского транзитного предложения, слабость России и преимущество Запада были факторами, действующими вечно.

Гром грянул, Киев «не перекрестился»

Киев не желал видеть, как постепенно возрождается Россия, как одновременно надрываются под имперской ношей глобального гегемона США, как на глазах тает единство Запада, а также его авторитет, в значительно большей степени, чем военная сила и экономическая мощь обеспечивавший лидирующие позиции ЕС и США в мире. В статической постисторической реальности, в которой жили украинские политики, «Северный поток» не мог быть построен. Поэтому Киев даже не обратил внимания на введение в строй его первой очереди. Газ ведь поначалу всё ещё шёл через украинскую ГТС. Концепция её незаменимости, собственного центропупизма и «конца истории» продолжала процветать в Киеве даже после того, как уплыл Крым и начал дрейфовать прочь от Украины Донбасс. Украинские лидеры оставались в уверенности, что это нелепая случайность, что США накажут Россию и в самом скором времени всё вернётся на круги своя.

А потом грянул гром. Заработал «Турецкий поток», одновременно на полную мощность вышла первая очередь «Северного потока», и украинская ГТС изрядно усохла. Тут-то в Киеве наконец заметили, что вот-вот в строй вступит вторая очередь «СП», после чего ни их превратившаяся в металлолом труба, ни сами они никому не будут нужны. Что они сделали? Пожаловались американцам, что Россия пытается доставлять свой газ в Европу «неправильным путём» (в обход Украины), а Германия «не по-западному» Москве в этом потакает. И стали ждать, когда Вашингтон наведёт порядок.
 

Гром грянул неделю назад. Байден с Меркель договорились обо всём. О фиктивной (на публику) дружбе США и ЕС, о взаимоотношениях с Россией (приходится признать, что задавить не смогли и надо договариваться), о «зелёной» энергетике и о передаче Киева с баланса США на попечение Германии. Не договорились только о том, как дальше Киев харчеваться будет. Главное же, все решения по Украине приняли без Украины, поставив её перед фактом и даже сообщив о своих решения не лично, а через прессу. Встречу же с Зеленским, первоначально обещанную на середину июля, Байден отложил на конец августа (если не забудет, то, может быть, встретится).

В Киеве истерика. Срочно создаётся «мощное» украино-грузино-молдавское трио, которое должно научить Германию и США «свободу любить», команда Зеленского угрожает «уйти в Китай» (Китай от такой перспективы в восторг не пришёл и пришлось отыграть назад). Перед украинскими дипломатами поставлена задача возбудить против Байдена конгресс, а против Меркель Евросоюз. О США и Германии говорят в таком же уничижительном стиле, в каком раньше говорили о России.

Думаете украинские политики сошли с ума: имея отвратительные отношения с Россией, они активно ссорятся ещё и с Вашингтоном, и с Берлином. Нет, они ровно такие же, какими были. Ведь «конец истории», с их точки зрения, наступил. Отменить его нельзя, как нельзя пересмотреть итоги Страшного суда. Значит Байден и Меркель просто впали в ересь, их действия не соответствуют высокому предназначению коллективного Запада в новом постисторическом мире. Однако, поскольку победа «света» над «тьмой» окончательна и отменена быть не может, силы «света» (те же США и Германия) должны просто вернуть еретиков в истинную веру, а не получится, так зачистить их.

Горбатого только могила исправит

С точки зрения украинских политиков по-другому быть не может. В их мире Запад существует для того, чтобы отстаивать интересы Украины, а Россия для того, чтобы обеспечивать Киев деньгами. Киев смотрит на Москву, Берлин и Вашингтон даже не как на своих вассалов, обязанных выполнять его указания, а как кот из анекдота, который смотрит на своих хозяев и думает: «Они меня кормят, заботятся обо мне. Очевидно, я Бог!» В их понимании Вселенная должна повиноваться Украине, как стихии повинуются Господу.

Украина не случайно деиндустриализирована и деинтеллектуализирована своими собственными властями. Она стремится погрузиться в «благодетельную» патриархальную архаику, в «золотой век», которому чужд циничный прагматизм, который стремится к ритуализированному идеалу. Надо только произносить правильные заклинания и совершать правильные телодвижения и проблемы должны решаться сами собой. Ведь так было вчера и позавчера, а мир (как уже было сказано) в представлении украинских политиков статичен, их «прекрасное мгновение» давно остановилось, наступил «миг сурка».

При всей своей «цивилизованности» Запад ни на шаг не ушёл от украинской дикости. Там, как и в Киеве, так и не поняли, что конфликт истощает обе стороны, заставляет проигрывать всех участников (кого-то больше, кого-то меньше, но всех). Взаимовыгодное же сотрудничество обеспечивает всем участникам опережающий рост.

Если и дальше не осознают эту простую истину, закончат, как Украина - гниющими на политической и исторической помойке.

И газопроводы тут ни при чём.

Ростислав Ищенко