Россия начала в Европе дипломатическую "артподготовку"

Ростислав Ищенко

Всякая ерунда, вроде "поисков" генерала Залужного, истерики вокруг того, что во время войны враг смог на двести метров в глубь России через границу прорваться, прежде чем его уничтожили, планирования после работы прямо в интернете "ядерных ударов" по Вашингтону и по Лондону, заслоняет важные события, знаменующие смену вех в международной политике

Так, «полководцы», «политики» и «пророки» из социальных сетей, занятые «определением» цели, сущности, методов и сроков СВО, чтобы в конечном итоге «просветить» президента, правительство, командование ВС РФ, абсолютно прохлопали ушами начало демонстративного разворота российского МИД на европейском направлении.

Смоленская площадь давно начала и методично продолжала ужесточать риторику. Но домашние «таланты», искушённые в «дипломатии подворотни» и активно делящиеся своим гопническим опытом с профессионалами из внешнеполитического ведомства, в лучшем случае не обращали на это внимания, в худшем смеялись над «101-м последним китайским предупреждением».

Им было невдомёк, что так действуют все профессиональные дипломаты всех стран (страны, в которых, как на Украине, давно забыли о профессионализме во всех сферах, в том числе и в дипломатической службе, действуют именно так, как считают нужным «дипломаты из подворотни»). Дело в том, что МИД не предназначен для разжигания войны, его дело — сохранение мира и поиск устраивающих свою страну компромиссов. Поэтому задача дипломатов постараться держать двери для переговоров всегда открытыми. Высший профессионализм — умудриться сохранить прямые или опосредованные контакты с врагом во время боевых действий.

Не только потому, что война всегда заканчивается миром и чем раньше устраивающий тебя мир заключён, тем меньше людские и материальные потери. Главное — постоянный зондаж возможных условий мира, наблюдение за колебаниями приоритетов дипломатической активности военного противника позволяют легально получать информацию для стратегического анализа, которую не всегда может доставить самая продвинутая разведка. Так определяется не только готовность противника к уступкам, но и его болевые точки, на которые следует усилить давление.

Задача дипломата — не хамить в ответ, а сглаживать неловкие действия партнёра по переговорам. Публичный ультиматум, как правило, не оставляет правительству, которому он выдвинут, возможности его принять, так как собственный народ назовёт это слабостью, национальным позором и станет добиваться смены «правительства капитуляции», на «правительство войны». Поэтому публично и недвусмысленно ультиматум обычно выдвигают тогда, когда хотят, чтобы он не был принят и оппонент, таким образом, взял на себя вину за дальнейшее развитие событий. В противном случае говорят на птичьем языке, «выражая обеспокоенность» или даже «протест» против определённых действий, но большей частью намекая и давая понять, что терпение готово лопнуть лишь при помощи формулировок разного уровня жёсткости.

Таким образом, российский МИД, последовательно ужесточая риторику, демонстрировал западным «партнёрам», что терпение России истощается и что возможен переход к радикальным, недипломатическим действиям. Причём в данном случае речь идёт не об украинских событиях. Там дипломатия закончилась декабрьским, 2021 года, ультиматумом Западу, открытость и жёсткость формулировок которого свидетельствовала, что Россия потеряла надежду на конструктивные переговоры и делает этот шаг только для того, чтобы ответственность за дальнейшее развитие событий в глазах мирового сообщества (нейтральных государств) пала на Запад, срывая, таким образом, план полной международной изоляции Москвы.

Новая риторика МИД была в основном ориентирована на Восточную и в несколько меньшей степени на Западную Европу. Европа — слабое звено западного мира. Она зависит от США (в основном благодаря интеграции европейских правящих элит в общую с американцами сферу политических и экономических интересов). Но она пытается и конкурировать с США, поскольку интересы оппозиционных элит, а в последнее время и национального бизнеса, а значит и зависимой от него большей части национальных обществ, расходятся с американскими.

Западная Европа не дружит с восточной, нищий европейский юг завидует богатому северу, Франция конкурирует с Германией за гегемонию в ЕС, Польша мечтает сожрать Литву, румыны не любят венгров, а те им платят той же монетой и т. д. практически до бесконечности. Вот на этот клубок противоречий, формирующий стаю товарищей, России и выгоднее всего давить дипломатически, пытаясь разрушить единство западного антироссийского фронта (и без того весьма условное).

Ужесточение дипломатической риторики и переход к откровенно грубым персональным выпадам в адрес европейских политиков нестандартны для традиционно сдержанной российской дипломатической традиции, но полностью отвечают стандартам политики взаимности. Если на первых этапах противостояния Россия многое спускала европейцам, давая время одуматься, то по мере разрыва политических, экономических и торговых связей с Европой и перенос центра тяжести российской внешней и экономической политики в Азию жёсткость ответов стала быстро нарастать.

На текущей же неделе прозвучали заявления, которые, с учётом отсутствия у ЕС намерения менять свою политику, могут стать первым шагом к выведению Европы (или её части) из сферы интересов российской дипломатии. Напомню, что февральскому, 2022 года обострению украинского кризиса с последующим его переходом в военную фазу предшествовал примерно годичный период полной заморозки всех дипломатических контактов с Киевом. Фактически, дипломатическими средствами Восточной Европе намекают, что она ступила на очень тонкий лёд и дальнейшее продвижение в том же направлении может завершиться для неё не только ожидаемо плохо, но и неожиданно быстро, куда раньше, чем рассчитывают её политические лидеры.

Посол России в Варшаве по ходу очередного обострения польско-российских отношений, связанных с имущественным вопросом, заявил, что Россия может разорвать с Польшей дипломатические отношения. Это, конечно, ещё не заявление МИД, но дипломатическое ведомство посла не дезавуировало. То есть мы имеем дело не с фразой, брошенной в минуту раздражения, а с продуманным и согласованным заявлением.

Не прошло и недели с момента варшавского заявления, как на Смоленскую площадь вызвали посла Швеции и уведомили о прекращении работы российского консульства в Гётеборге и, соответственно, об отзыве согласия на работу шведского консульства в Санкт-Петербурге. Насколько я помню, это первый случай за последние годы, когда Россия сокращает количество дипломатических представительств по собственной инициативе. До сих пор это делалось только в ответ на соответствующие действия западных государств.

Заодно на основе взаимности из России высылается пять шведских дипломатов. Отмечу, что это можно было сделать тихо и незаметно, но МИД РФ придал инцидент широкой огласке, тем самым кратно усиливая жёсткость своих действий и ставя Стокгольм перед выбором: отреагировать в конфронтационном духе, вновь получить российскую реакцию в ответ и таким образом моментально приблизиться вначале к понижению уровня, а затем и к разрыву дипломатических отношений, или промолчать, признав поражение в дипломатической войне, следствием чего станет необходимость резко сократить враждебные действия в отношения России. При этом понятно, что, добившись существенного успеха, Москва в скором времени начнёт наказывать и за русофобскую риторику.

Выбор для шведов трудный, ибо оба варианта для них плохи, но его делать придётся.

Как известно, две бомбы в одну воронку случайно не падают. С учётом же того, что именно шведы с поляками были основными лоббистами идеи «Восточного партнёрства», направленного на отрыв от России постсоветских стран на европейском направлении и в Закавказье, что именно они активнее других помогали украинскому майдану 2014 года (Франция с Германия там тоже активничали, но у них это было связано с борьбой за первенство в ЕС), а также их активнейшего инициативного участия в вооружении Украины после 2022 года, случайность в почти одновременном дипломатическом демарше в адрес Варшавы и Стокгольма можно исключить в принципе.

В чём смысл российских действий?

В последние недели Запад начал намёками шантажировать Россию полномасштабным столкновением с НАТО. Причём если от имени всех членов НАТО выступил Киссинджер, хоть и уважаемый, но давно ушедший из официальной политики старик, то Польша со Швецией вновь выступили лично и инициативно. Варшава приступила к развёртыванию наступательной группировки на границах с Белоруссией, а Швеция выступила инициатором проекта блокады российского Балтийского флота под видом учений НАТО, проводящихся на постоянной основе, а также одним из главных лоббистов передачи Украине боевой авиации НАТО.

Ответный намёк Москвы на возможность разрыва дипломатических отношений совершенно прозрачен. Отношения разрывают тогда, когда теряется надежда урегулировать имеющиеся противоречия дипломатическими средствами. Это последний шаг перед войной. Непосредственно военные приготовления могут следовать после него, но чаще всего начинаются параллельно или даже с опережением.

Фактически на военный шантаж Москва непублично отвечает, что она готова не только принять вызов, но и перехватить инициативу.

Мяч на поле поляков и шведов. Обе страны в конце XVI века ввязались в проект «сдерживания», а затем и раздела России. И обе в течение ста лет после этого утратили статус великих европейских империй, уступив оный России, а сами перейдя в разряд второразрядных держав (Польша позднее и вовсе исчезла). Сейчас они пытаются второй раз войти в ту же реку.

Выбор, конечно, за ними, но мы их предупредили.

Ростислав Ищенко