Советник президента Чехии о российской внешней политике

Гинек Кмоничек: Про Сирию? Это разговор часов на пять! Фото автора

Российская дипломатия преподнесла миру неожиданный сюрприз, доказав, что по-прежнему остаётся сильным игроком на мировой арене. Таково мнение советника президента Чехии по международным делам, директора отдела зарубежных связей Администрации президента Гинека Кмоничека. Кмоничек уверен, что и Чехия, невзирая на предвзятость СМИ, ощутила, что дипломатия России стоит на крепких ногах.

Гинек Кмоничек (Hynek Kmoníček) — выдающийся знаток Ближнего Востока и России, уважающий дипломатию Сергея Лаврова, с которым хорошо знаком ещё с Нью-Йорка, где они оба представляли свои страны в ООН. Однако, как предупреждает Кмоничек, не следует забывать, что главную линию внешней политики России определяет прежде всего президент страны, В. В. Путин.

— Что стало, по Вашему мнению, истинной причиной конфликта в Сирии?

— Так это сама по себе тема на пять часов (смеётся). Сирийская гражданская война перешла ныне в исключительно «непрозрачную» фазу, когда каждая из враждующих сторон отвоёвывает интересы поддерживающей её сторонней силы. Это тип современной прокси-войны, актёры которой то видимы, то не видимы и скалят зубы на противника, который тоже — то видимый, то не видимый.

Сирийская ситуация меняется изо дня в день. И далеко не всегда мы способны определить, кто кем поистине является сегодня утром и чьи интересы он сегодня утром представляет. Положение было уже настолько непредсказуемым, что стало всего лишь вопросом времени, когда будут в этот конфликт втянуты не только региональные, средние и большие, но и самые большие державные игроки.

— Считаете ли Вы, что, например, применение химического оружия было преднамеренно запланировано для усугубления конфликта?

— Знаете, в дипломатии сложно что-либо утверждать. Но, заметьте, когда именно было включено использование химического оружия? Тогда, когда уже стало явным, что в это пространство будут втянуты главные мировые игроки, пускай в опредёленной степени даже недобровольно. И всё это происходит на фоне событий, которые ещё сами по себе находятся в фазе движения.

— Что, по Вашему мнению, стало пусковым моментом этого конфликта? Играет здесь роль смена гегемона или просто американцы переоценили свои силы?..

— Я не думаю, что речь идёт о переоценке сил американцами. Нерушимые «красные» линии были названы вслух, так что стало очевидным даже время, когда именно эта подставная война в себя «втянет» и положительные силы. А подходит ли это США, или нет, в данном случае было не существенно. То, что отчётливо ныне высвечивается, это новое, но чёткое правило Ближнего Востока: если — когда угодно и где угодно — на Ближнем Востоке появится политический вакуум, то он сразу будет занят Сергеем Лавровым.

— До сих пор Россия предпочитала не вмешиваться в подобные конфликты. Как Вы считаете, стало её противостояние сюрпризом для мировой общественности?

— Думаю, что мир был несколько обескуражен мощью российской дипломатии. Оказалось, что Россия не только знает, чего она хочет, но и умеет этого добиваться. Стало неоспоримым фактом, что нельзя более недооценивать российскую дипломатию и считать её такой же, какой она была, скажем, ещё 10 лет назад.

У России есть свои международные амбиции, у неё есть нужные люди, знающие тропы, по которым этого можно достичь. И я уверен, что в последующие годы этот фактор будет всё более очевидным. 

— Чешские, да, в общем, и западные СМИ, нередко представляют президента Путина как человека амбициозного, у которого, однако, не хватает сил, чтобы воплотить в жизнь желаемое. Изменила Сирия отношение и виденье президента России в глазах мировой и той же чешской общественности?

— Не думаю, что всё это так просто и однозначно. Критика президента Путина относилась, как правило, к его действиям внутри страны, что, естественно, отражалось и на событиях внешней политики.

Сейчас, с моей точки зрения, важен другой фактор. Сирийский кризис показал, что существует путь, разрешающий использовать нарастающее российское влияние в пользу всех нас. Новая Россия имеет свои новые возможности, плюс к тому же и свои исторически сложившиеся связи. Мне представляется, что в недалёком будущем именно новая Россия может стать ответом на многие новые, очень сложные вопросы.

— Каким именно образом и как к этому феномену подступиться?

— В данном случае очень важно поддерживать с Россией высокопрофессиональное общение. Россия имеет своё влияние и умеет им пользоваться, что она и доказала. И она может нацелить это влияние в направлении, которое нам либо подходит, либо подходит менее, либо в направлении, которое нам, ну, скажем, совсем не подходит.

— Можете описать более конкретно хотя бы один из вариантов?

— Направление, которое нам (чехам) точно не подошло бы, это, например, попытка наращивать амбиции по отношению к Евросоюзу, с определённым элементом ностальгии по ведущей роли типа советской власти. В данном случае я, однако, думаю, что и сама Россия прекрасно осознаёт, что не в её это интересах.

Потому я и считаю исключительно важным, чтобы диалог с нашими российскими коллегами вёлся совершенно открыто. Нам необходимо знать невралгические точки партнёра, чтобы не задевать их.

— Прошлое чешское правительство зачастую, скажем, удивительно нелепо подходило к взаимоотношениям с Россией. Будет Чехия способна после своих выборов лучше использовать нарастающую силу России во взаимоотношениях?

— Видите ли, чешско-русские отношения всегда есть и были жертвой своей собственной истории, в течение которой мы много друг другу помогали и много друг друга обижали. Эти отношения, кстати, очень похожи на 70-летние супружеские узы.

— Как Вы считаете, удастся всё-таки нашим странам, вернее, нашим дипломатам, России и Чехии, найти общий язык?

— В этом деле очень важна одна формула, которая почему-то многие годы не принимается во внимание. Я уже долго слежу за российской дипломатией, и чем дальше, тем отчетливее видно, что Россия всегда очень остро воспринимала вопрос уважения. Поймите меня правильно. Вопрос согласия или не согласия — это вопрос совсем другого плана. Русские вполне готовы принять, что мы с некоторыми шагами России можем не соглашаться. Но они никогда не примут по отношению к себе отсутствие уважения. При соблюдении этого правила можно высказывать откровенно даже неприятные мнения, не нарушая тем самым добрых отношений.

— Господин советник, Вы, однако, ушли от ответа. Какой Вам видится личность президента Путина? Как Вы оцениваете его вклад, действия?..

— Давайте предоставим ответить на этот вопрос истории. Может вам покажется странным то, что я скажу, но, с моей точки зрения, рановато давать сегодня оценку действиям российского президента. Думаю, что его личность — это фактор, с которым мы будем встречаться ещё много лет, и выставлять счёт ещё слишком рано.

Подумайте, смог бы кто-нибудь вообще предполагать ещё два месяца назад, что благодаря блестящей дипломатической работе Сергея Лаврова, сумевшего воспользоваться историческим стечением обстоятельств в сирийском конфликте, Россия окажется на пике новостей всех мировых СМИ по Ближнему Востоку? Никто!

Считаю, что будущее преподнесёт нам и в этом плане ещё немало сюрпризов и абсолютно неожиданных сюжетов. Пускай оценкой президента Путина займутся историки, где-то лет через 15. А преждевременная оценка, как у нас говорят, это как выставлять счёт без трактирщика. Трактирщик же, в нашем случае, это само будущее.

Беседовала Радмила Земанова-Копецка