Россия, которую мы не нашли

Автор: Егор Холмогоров
 

О неочевидных причинах 1917 года и что нужно было сделать, чтобы предотвратить революцию. Доступно и в картинках

«Спутник и Погром» разместил интереснейший очерк Сергея Волкова в жанре «Россия, которую мы потеряли».

Не буду спорить насчет восторга автора перед небольшим количеством чиновников в Российской Империи. На мой взгляд восторг этот неуместен и исходит из ложного представления о чиновниках как нахлебниках и бремени на народе. Между тем, в увожающем себя государстве чиновник — это важный производитель. Он произоводит самое ценное, что может произвести государство — порядок. Недостаток управляемости, недопроизводство порядка, были, несомненно, одно из причин глубокого кризиса русской государственности в 1917 году.

Очень интересно автор отмечает изменение состава учащихся гимназий и студентов университетов. втор справедливо указывает, что гимназия и университет стали всесословными, что абсолютное большинство мест занимали разночинцы. Таким образом опровергется ходячий миф о том, что «указом о кухаркиных детях» русскому крестьянству был закрыт доступ к образованию и, тем самым «если бы не революция имы бы так и убирали навоз на скотном дворе».

Но вот что характерно — именно эти разночинцы из университетов и были той революционной дестабилизирующей силой, которые сперва скинули царя, а затем не смогли удержать страну от большевиков, а значительной частью и сами были большевиками. C Российской Империей повторилась история с индийцами, получившими образование в английских университетах — бабу. Бабу получили образование сахибов и использовали его для уничтожения власти сахибов. Индийский национализм вырос в британском колледже, красная социал-демократия и эсеровщина выросли в царской гимназии и университете. Сведения об этом стержневом для судьбы Индии конфликте «бабу» и «сахибов» можно найти в «Империи» Ниала Фергюсона.

Волков совершенно справедливо отмечает, что миф о помещичьем землевладении, оставлявшем русского мужика без земли, — это полностью продукт недобросоветской революционной, а затем советской пропаганды. Помещичеству приандлежало около 10% земель. В то время как в Британии или Германии лендлордам и юнкерам принадлежало около 50% всей земли. Однако ни в Британии, ни в Германии такой революции как в России не случилось. Почему?

Ключевым фактором социального взрыва являлось не само по себе помещичье землевладение, а аграрное перенаселение. 10% помещичьих земель были сосредоточены именно там, где мужики сидели друг у друга на головах. И соответственно поделить помещичьи земли было лакомым куском, как бы мало, в статистических масштабах, их не было. Главными врагами помещиков были, кстати, деревенские кулаки, которые и надеялись срубить землицы по максимуму.

Обширнейший материал по аграрному перенаселению как механизму возникновения революции собран во втором томе «Истории России» Сергея Нефедова.

А вот несколько цитат из книги Литошенко «Социализация земли в России». Новосибирск, 2001.

«..Нет ничего ошибочнее представления о России как о стране крупного хозяйства и редкого земледельческого населения.

В отличие от многих стран Европы русские крестьяне были освобождены в 1861 г. от крепостной зависимости с довольно значительным количеством земли, переданной им сначала в бессрочное пользование, а затем в коллективную общинную собственность.

В 1877 г., т.е. через 16 лет после освобождения крестьян, в руках частных крупных землевладельцев находилось 24.7%, в руках государств и публично-правовых учреждений — 44.9% и в руках крестьян — 30.4% общей площади земли. У крестьян с самого начала оказалось земли более, чем у помещиков…

Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1916 г. впервые позволила более или менее точно выяснить соотношение между мелким и крупным хозяйством. Оказалось, что в Европейской России капиталистически организованные хозяйства занимали не более 10% общей посевной площади. Всё остальное находилось в руках мелких земледельцев, обрабатывающих свои поля по преимуществу собственным семейным трудом.
Россия является, таким образом, классической страной мелкого крестьянского хозяйства. Судьбы её земледелия тесно связаны с судьбами крестьянского хозяйства. Её аграрный кризис есть прежде всего кризис крестьянского хозяйства».

…Теперь кажется аксиомой то, что квалифицировалось как величайшая ересь немного лет назад. Теперь все одинаково сходятся в том, что русский аграрный кризис конца 19-го века был не чем иным, как проявлением аграрного перенаселения или несоответствия между увеличением продукции сельского хозяйства и ростом сельского населения.
Перенаселенность русской деревни легко обнаруживается при помощи статистики населения и посевов. Сельское население 50 губерний Европейской России, не превышавшее в 1850-х гг. 50 млн. душ, в 1900 г. насчитывало уже 83 млн., а в 1914 г. — 103 млн. душ. Земельная обеспеченность  крестьянства резко понижалась благодаря неудержимому приросту населения. При освобождении крестьян средний надел составлял 4.8 десятины на каждую мужскую душу, в 1900 г., или через 40 лет, эта площадь упала почти вдвое. Ни скупка земель у помещиков, ни аренда, ни увеличение распашки, ни некоторый рост урожайности не могли перевесить стремительное измельчание хозяйственных единиц и вытекающие отсюда последствия…

…В 1881 г. было засеяно в 50 губерниях Европейской России 63.5 млн. десятин разных хлебов. По расчёту на голову сельского населения это составляло 1.03 десятины. Через 15 лет душевой посев составлял уже только 0.82 десятины, или на 20% меньше. Для основной части земледельческой России, для её центра, востока и юга, где слабо развито скотоводство и особенно промыслы, размеры посева точно соответствуют уровню благосостояния хозяйства. Последнее явным образом понижалось параллельно относительному сокращению посевов. В конце концов Россия превращалась не только в страну мелкого хозяйства, но в ней пускало прочные корни и хозяйство мельчайшее, парцеллярное, не способное доставить своему владельцу самых необходимых средств существования…»

Петр Аркадьевич Столыпин — великий государственный деятель и русский националист, памятник которому однажды вернется на своё законное место в Киеве, пытался решить проблему стимуляцией переселенческого движения, то есть, смотря с другой стороны — развитием внутреннего освоения России.

Но… Прогрессивная общественность еще с конца XIX века вела против переселенчества информационную войну. Ну взгляните сами на картину С. Иванова «В дороге. Смерть переселенца», и ответьте себе на вопрос, разве вы не решите после неё, то переселенчество это зло?

Логика прогрессивной общественности была довольно простой. Мужик должен хотеть «черного передела» и тогда проклятое самодержавие падет. А если допускать переселенчество, то напряжение может сократиться и революции может и не произойти.

Достаточно сравнить с вот этой веселой картинкой, чтобы понять, почему Россия в итоге так и не была в полной мере освоена и заселена уже в XIX веке. Реалии отличались не сильно. И русские мужики рвались переселяться при каждом удобном случае. Но американцы всей своей пропагандой подначивали переселенцев, в то время как у нас «общественность» видела в этом трагедию, а власть — проблему, в частности в том, что русские крестьяне «утесняют инородцев».

Весьма характерно, кстати, что образ известной карикатуры «крестьянин на одной ноге» тоже использовался для того, чтобы конструировать мифологему «а вокруг помещичья землица, а мужику негде встать». То есть перенаселенность  как центральная проблема подменялась помещичьим землевладением.

Тема внутренней колонизации всерьез не ставилась, рассматривая сразу как «зимнедворцовая охранительская пропаганда». Мало того, сложилась парадоксальная ситуация — русские крестьяне рассматривали земли, скажем, Туркестана и Закавказья как свою законную добычу и начали туда великий колонизационный поход.

Освоение Целины начала не Советская Власть, а губернатор Западной Сибири Казнаков, в 1875 году написавший: «Доколе киргизы будут одиноко совершать в пустынных пространствах степей орбиты своих кочевок, вдали от русского населения, они останутся верноподданными лишь по названию и будут числиться русскими только по переписям». За четверть века переселенческой политики в одной Акмолинской области (ныне Республика Казахстан) стало 629 473 человека русского населения.

Русская крестьянская семья в Туркестане

Понятно, что в Туркестане было сложнее, поскольку собственность на обрабатываемые земли принадлежала местным, а условия сельского хозяйствования были непривычными. Но, если бы крестьянский поход не сдерживали, а поддерживали и пропагандировали, то, русские крестьяне так же скупили бы Туркестан, как они скупили помещичьи земли в центральной России. И, скорее всего, году к 1950 Ташкентская губерния не отличалась бы по своему составу от Оренбургской, а узбеки и таджики, тем более — киргизы, были бы аналогичны башкирам наличие и вполне благополучное существование которых никак не меняет того факта, что в целом и Уфа и Оренбург это русский край. Наверное Самарканд и Хива были бы ближе к нынешней Башкирии, а Ташкент ближе к Оренбургу.

Но… Проблема стоит ли вообще русским колонизировать Среднюю Азию обсуждалась до бесконечности, не будет ли тут утеснения инородцам было главной статьей обсуждений. Всерьез _стимулировать_ такое переселенчество попросту никто не собирался.

«В 1889-1891 гг. 40,2 % семей переселенцев были переселившимися самовольно. Средняя Азия стала в это время вторым колонизационным районом после Сибири. В начале ХХ века сюда направилось 39,1% всех переселенцев России… К 1916 г. в Туркестане имелось уже 300 русских селений В период Столыпинской реформы здесь возникли их хуторские и отрубные хозяйства. В целом в Туркестане русское население составило в 1914 году 7 147 000 человек» (И.В. Власова. Расселение и численность русских в эпоху Российской Империи (конец XVIII — начало ХХ века). // Русские. М.: Наука, 2005)

Этнографическая карта Туркестана. 1913 год. Русские «пятна» неумолимо расползаются.

В итоге Соввласть попросту вырезала все эти куски (включая уже колонизированные русскими земли) в качестве республик-сестер, занялась Дружбой Народов, и сегодня мы имеем тамошнее аграрное перенаселение тамошних народов, которые переселяются сюда, где занимаются милыми шалостями вроде банды ГТА.

Посмотрите на эту карту, сравните с нынешней ситуацией и подумайте о том как Россию резали по живому. И неизменно в ущерб русским.

При этом, кстати сказать, хлебопашество, которое несли в Туркестан русские крестьяне — было, конечно, куда более прогрессивным путем развития, так сказать «путем северян», чем то, что там осуществила Соввласть, заведная в Средней Азии хлопковое плантационное рабство в котором местное население выступало в роли негров-рабов. Иногда — буквально. Вы тут все дети, а я отлично помню те факты обращения с людьми, которые вскрывались по ходу хлопковкого дела. В итоге именно Дружба Народов ТМ сохранила эти земли в феодально-рабовладельческом модусе из которого они начали выкарабкиваться после русского завоевания. В итоге сложилась парадоксальная ситуация. Народы, которые могли бы с течением времени не слишком отличаться от татар или башкиров по модусу сосуществования с русскими на территории Русского Государства, превратились в демографического противника (см. мой очерк «Предчувствие Орды»), в пороховую бочку (особенно с учетом существования ИГИЛ).

Но вернемся к теме, в итоге проблема аграрного перенаселения России доведена была до точки кипения и взорвалась. Сперва после бунтов крестьянских солдатских полков, «разночинцы из университетов» свергли самодержавие.

А потом уже сами попали под замес всероссийского крестьянского мятежа. Хотя если бы читали Ипполит Тэна (а не проклинали бы его как мракобеса не читая), то в этом случае знали бы, что так же как и во Франции (тоже очень перенаселенной к 1789 году стране) после политического уничтожения абсолютизма, наводнение крестьянских бунтов попросту смывших остатки помещичьей усадебной цивилизации, попросту неизбежно.

И тогда, уже в эмиграции, пошли упреки к Царю, а чего он, мол, не решил аграрный вопрос.

Ну не знал Царь-Батюшка, что вопрос решается тем, что кулаков-в Сибирь, середняков — в гулаг, бедняков — в рабочие бараки рядом с Магниткой.

Сейчас в общем-то можно читать доказанным, что решающим фактором нестабильности было аграрное перенаселение.

Аграрное перенаселение снималось переселенчеством, внутренней колонизацией, в частности — обрусением недавнозавоеванных нерусских территорий и освоением Сибири.

Но «прогрессивное общество» вело героическую борьбу с переселенчеством. А государство, за исключением гениального русского националиста Столыпина, не чесалось всерьез переселенчество стимулировать.

В итоге Россия к 1917 году подошла с перенаселенным центром и недонаселенными русским населением окраинами, особенно среднеазиатской.

Прологом революции 1917 года были туркестанское и семиреченское восстания инородцев в 1916.

Егор Холмогоров, главный редактор сайта Русский Обозреватель. Статья написана для сайта "100 книг"