Про партизана Бильжо

Маститый художник проснулся от грубого тычка в бок.

– Света, ну прекрати-и-и, – капризно шевельнув усами, сонно протянул он.

Болезненный толчок повторился.

Художник удивлённо открыл глаза.

Вместо любимой жены перед ним стоял какой-то тип в военной форме и недобро скалился, держа в руках автомат.

Художник сразу опознал форму офицера СС, так как на столе в его кабинете стоял портрет рейхсфюрера Гиммлера в точно такой же форме. Художник часто разговаривал с портретом, советовался с ним в трудные времена и регулярно менял воду в стоящих перед ним цветах.

– Витя! – рассмеялся Бильжо. – Шендерович! Не узнал тебя в гриме! Ты где форму и автомат взял, на Мосфильме?

Офицер растерянно оглянулся, никого за спиной не увидел и озадаченно уставился на мастера графики. После чего отчётливо произнёс «Швайне партизанен!» и со всего размаха ударил известного художника носком сапога в нежный бок.

Тот неловко скатился с кровати, с изумлением обнаружив, что вместо уютной пижамы с кошечками, на нём надеты какие-то грязные кальсоны и рваный ватник. Босые ноги художника немедленно заныли от холода.

Он дико посмотрел по сторонам. Какой-то сарай. На дощатой стене неровно висящая газета. Бильжо всмотрелся в дату номера и оцепенел – 20 ноября 1941 года. Фотография Сталина. Заголовок: «Победа будет за нами!»

В сарай вошли несколько солдат. Они сноровисто подняли художника, связали ему руки и молча куда-то поволокли.

– Милиция! – завопил тот. – Кто-нибудь, позвоните моему адвокату Фейгину, ради Бога! Я хорошо заплачу!

После чего безвольно обмяк в крепких руках. По штанине его кальсон пробежала предательская струйка – утончённая психика творца не выдержала страшной нереальности происходящего.

Очнувшись, Бильжо обнаружил себя стоящим на каком-то подиуме с табличкой на груди и петлёй на шее. Скосив глаза вниз, он прочитал надпись на табличке: «Поджигатель».

Рядом с ним стояла какая-то сильно избитая молодая девушка.

– Ничего, товарищ! – улыбнулась она ему разбитыми губами. – Мы умрём, но рабами им нас не сделать!

Художник взвыл.

– Как это не сделать?! Ещё как сделать! Герр официрен! – закричал он в сторону молчаливо стоящих военных. – Дорогой мой человек! Это ошибка! Я ваш – я русиш швайне ненавижу, так же как и вы!

Девушка внимательно посмотрела на Бильжо.

– Вы псих или просто сволочь?

– О! Точно! – обрадовано завопил тот. – Их бин больной! Их бин шизофреник! Господа, позвоните в Кащенко, там подтвердят!

После чего умело впал в ступор.

– Шизофренен? – удивились немцы и как-то странно переглянулись.

– Мало того, что мразь, но ещё и дурак, – презрительно сплюнула девушка. – Больных они убивают в первую очередь.

Старший офицер махнул перчаткой и толстый фельдфебель умело выбил из под талантливого карикатуриста табуретку. Тут же защёлкали фотокамеры.

Последнее, что увидел маститый художник, это группу печальных людей в футболках с надписью «До///дь», которых, в благодарность за отданный Ленинград, немцы вели к ближайшему оврагу.