Битва при Гренгаме: как шведы придумали себе победу

Морское сражение у острова Гренгам — последняя морская баталия Северной войны. Тогда победа осталась за нами. Она утвердила влияние России на Балтике и приблизила Ништадтский мир. Однако шведы по сей день упорно приписывают победу себе. Как так вышло?

К лету 1720-го поражение Швеции было очевидным даже для самых неисправимых оптимистов. Но боевые действия продолжались. Шведы упрямо держались в надежде выторговать как можно более выгодные условия мира.

Стоит сказать, что расположение земли викингов было довольно выгодным: добраться до её территории противники не могли. Единственным средством давления, к которому пришлось прибегнуть Петру Великому, были набеги на шведское побережье лёгких гребных судов с десантом.

Англичанка опять гадит

Что хуже всего для Петра I: в это время в Англии раздавались всё более громкие голоса об усилении России, которое противоречит британским интересам. А ещё о необходимости срочно спасти Швецию от коварных русских.

После того, как погиб шведский король Карл XII, во главе страны встала его сестра Ульрика Элеонора, поддерживавшая «партию войны». Кроме того, оказалось, что английские обещания помощи находят в Швеции немало сторонников.

В таких обстоятельствах необходимо было срочно заставить шведов подписывать мир, или же война могла затянуться ещё на несколько лет. Да и вмешательство британского королевского флота стало бы наихудшим вариантом развития событий.

В этом случае положение русских морских сил резко скатилось бы с отметки «отлично» до отметки «хуже некуда».

Решение нашлось довольно быстро. В это время у нас на Балтике оказались сосредоточены очень значительные силы галерного флота, а лёгким гребным судам шведы не могли противопоставить ничего.

Хотя их линейный флот был довольно силён, охотиться линейными кораблями за небольшими и не зависящими от ветра галерами по узким и мелководным балтийским шхерам было делом совершенно бессмысленным. Зато несколько галер перевозили целый отряд десанта, который мог высадиться на берег. А уже там — унести всё, что можно унести, а остальное сжечь, нанося ущерб вражеской экономике и очень наглядно агитируя за необходимость срочно мириться с русскими.

Тактика викингов в действии!

Летом 1719 года начались непрерывные морские десанты, которые вызывали у шведов настоящую панику. Ещё бы, потомки викингов теперь на своей шкуре поняли, что такое набеги с моря. Русские десантные отряды чувствовали себя на шведском побережье настолько уверенно, что захватили город Норчёпинг и доходили до окрестностей Стокгольма.

В 1720 году было решено, что уж если шведы не идут на мир, то с открытием навигации стоит продолжить принуждать их к миру.

Осознавая, что подданные решительно не понимают, почему шведские моряки не могут справиться с русскими, королева собрала все имеющиеся свободные корабли. Большая часть шведских линейных кораблей стояла в ожидании возможного сражения с русским флотом, поэтому в эскадру под командованием вице-адмирала Карла Георга Шёблада попал лишь один линкор, четыре фрегата и несколько кораблей поменьше. Но этих сил было вполне достаточно, чтобы справиться с лёгкими судами за счёт превосходства в вооружении.

Встреча у Аландских островов

Русский галерный флот Михаила Голицына и шведская эскадра встретились у Аландского архипелага, близ острова Гренгам. Как и предполагалось в линейном сражении, шведский флот продемонстрировал превосходство своих пушек и заставил русские галеры отступить к берегу. На мелководье тяжёлым шведским кораблям было сложно маневрировать, и многочисленные суда Голицына смогли сблизиться со шведским флотом, окружить корабли и взять их на абордаж.

В России гренгамский бой по праву считается победой. Ещё бы: захвачены четыре неприятельских фрегата, а противник отступил, понеся тяжёлые потери. Но точно так же своей победой Гренгам считают и шведы!

Но восстановление исторической правды для нас важнее. Поэтому щадить чувства скандинавов не станем. Давайте разберёмся, как хитрые шведские историки пытаются объяснить, почему всё-таки они выиграли сражение.

Большая шведская ложь

Главный довод тут таков: стратегической целью боя было вовсе не разбить противника на море, а измотать его силы и остановить русские набеги на побережье.

Считается, что эта цель была полностью достигнута. Однако шведы умалчивают, что гренгамский бой состоялся в конце июля (27 июля). По опыту 1719 года было понятно, что к сентябрю десанты прекращались — осенняя погода не благоприятствовала морским операциям. Так что набегов после Гренгама действительно не было. Но не потому, что Пётр I был напуган мощью неприятельского флота, а потому что закончилось время, которое русские считали удобным для десантирования через просторы Балтики.

Шведы всячески принижают боевые качества потерянных кораблей.
 

Это типичный случай обмана доверчивых слушателей. 104 трофейные пушки были отличной и очень дорогой добычей. А захваченные шведские фрегаты под Андреевским флагом в составе русского флота успешно плавали ещё немало лет. Старый, разваливающийся корабль на подобное вряд ли способен.

И наконец, скандинавы всячески завышают потери русского флота, говоря чуть ли не о полной утрате боеспособности. Да, действительно: по нашим собственным данным 43 галеры из 61 были повреждены. До недавнего времени об этом говорилось без уточнения степени повреждений. Разумеется, такие данные позволяли потомкам викингов писать, что все 43 галеры были разбиты в щепки, сгорели и затонули вместе с экипажем.

Как 42 галеры в потери записали

Однако в архиве сохранился отчёт Михаила Голицына об ущербе, нанесённом кораблям, написанный сразу после боя. Знакомясь с этим документом, мы получаем совсем иную информацию.

Как оказалось, тяжёлые повреждения получила лишь одна галера, «Весфиш», которую после боя разгрузили и сожгли.

Так, на галере «Пасарим», внесённой в число пострадавших, был порван флаг; на «Кабеле» прострелен парус, на «Паламиде» — два весла, на «Сепе» — тоже флаг и повреждена декоративная резьба по борту.

Шведы же не смущаясь записали все эти корабли в окончательные потери. И по сей день пишут о 43 русских галерах, которые повредили настолько, что русский адмирал был вынужден их сжечь. Пожалуй, примеров столь вдохновенного вранья военная история не знала ни до этого, ни после.

Михаил Диунов