«Особый путь» изнасиловал Германию

Власти ФРГ скрывают от общественности ужасающие цифры преступлений, совершенных мигрантами

Сергей Дебрер

Только в период с 1 по 31 июля текущего года беженцами в Германии было совершено 131 изнасилование и 72 покушения на изнасилование, ещё 175 женщин подверглись грубым сексуальным домогательствам в виде ощупываний за интимные места, срывания одежды и т. п.

Преступления совершались, главным образом, в общественных местах — в плавательных бассейнах, на улицах, в парках, в поездах, даже во время таких массовых мероприятий, как музыкальные фестивали, традиционно проводящиеся в Германии именно в июле.

В одном случае (в городе Трир) насильник напал на свою жертву в церкви, в другом (в рейнвестфальском городке Иббенбюрен) на кладбище, куда старушка пришла на могилу сестры.

Младшей из потерпевших было 9 лет, старшей (в Иббенбюрене) 79. В двух случаях жертвами насильников стали представители мужского пола — 68-летний пенсионер и 10-летний мальчик.

Все преступники — мигранты из Афганистана, Ирака, Марокко, Сирии, Судана, Эритреи, других стран Ближнего Востока и Африки. В большинстве случаев полиции не удаётся найти виновных, а тех, кого находят, после допроса, как правило, отпускают.

Эту убийственную статистику с перечислением мест совершения этих преступлений, возраста жертв, описаний насильников и мер, предпринятых в их отношении полицией, 9 августа опубликовал на своём сайте нью-йоркский аналитический исследовательский центр Gatestone Institute.

В предваряющей статистику статье, озаглавленной Germany’s Migrant Rape Crisis Spirals out of Control («Германский кризис изнасилований мигрантами выходит из-под контроля»), её автор — старший научный сотрудник Gatestone Institute, профессор Сёрен Керн пишет следующее:

«В Германии кризис изнасилований, совершённых мигрантами, охватил все 16 федеральных земель. Германия вошла в порочный круг: большинство преступников так и не найдены, а те немногие, которых нашли, получают мягкие приговоры. Общественности сообщается только об одном из десяти изнасилований и, по словам министра юстиции ФРГ Хайко Мааса, только 8% процессов по делам об изнасилованиях заканчиваются обвинительным приговором.
По данным председателя правления Ассоциации сотрудников криминальной полиции (BDK) Андрэ Шульца, до 90% сексуальных преступлений, совершённых в Германии в 2014 году, не значатся в официальной статистике.
Как пишет газета Bild со ссылкой на высокопоставленного сотрудника полиции во Франкфурте-на-Майне, «существуют строгие инструкции сверху не сообщать СМИ о преступлениях, совершённых беженцами. Ответы могут быть даны только на прямые запросы со стороны представителей прессы. Удивительно, но о некоторых таких преступниках не сообщается намеренно, а информация о них классифицируется как конфиденциальная (Nicht pressefrei)».

Сексуальное насилие в Германии достигло масштабов эпидемии, поскольку канцлер Ангела Меркель пустила в страну более одного миллиона мигрантов — в основном, мужчин из Африки, Азии и Ближнего Востока. Сейчас Германия фактически находится в осаде; общественные места становятся всё более опасными.

В июле 2016 года сотни немецких женщин и детей подверглись сексуальному насилию со стороны мигрантов. Нападения происходили на пляжах и велосипедных дорожках, кладбищах и дискотеках, продуктовых магазинах и на музыкальных фестивалях, в гаражах и детских площадках, школах и торговых центрах, такси и общественном транспорте (автобусах, трамваях, междугородных поездах и метро), общественных парках и скверах, общественных бассейнах и общественных туалетах. Насильники шныряют повсюду; безопасности нет нигде.
Большинство преступлений замалчиваются немецкими властями во избежание эскалации антимигрантских настроений. Почти всегда о таких преступлениях сообщают, как об «отдельных случаях» (Einzelfälle), а не как о части общенациональной проблемы. Сообщения о сексуальных домогательствах обычно можно найти только в отчётах местной полиции. Изнасилования рассматриваются как события локального характера и сообщают о них местные или региональные издания. Только самые вопиющие случаи изнасилования и сексуальных домогательств освещаются в общенациональной прессе. Так, из всех июльских случаев изнасилования в общенациональные СМИ попали лишь три.
Ещё 24 января газета Die Welt сообщила, что сокрытие данных о преступности мигрантов является «всегерманским явлением». По словам председателя Профсоюза немецкой полиции (DpolG) Райнера Вендта, «каждый сотрудник полиции знает, что он должен соответствовать определённым политическим ожиданиям. Лучше промолчать о преступлениях, совершаемых мигрантами — и вы не ошибётесь». А 25 февраля та же Die Welt сообщила, что власти федеральной земли Гессен скрывали от общественности информацию о преступности мигрантов, объясняя это «отсутствием общественного интереса».

Политический журнал Focus писал о том, что Федеральное антидискриминационное агентство (Antidiskriminierungsstelle des Bundes, ADS) направило правительству земли Северный Рейн-Вестфалия меморандум, в котором содержалась «настоятельная рекомендация» убрать из официальных документов упоминания о «североафриканских криминальных группах». Как писал далее Focus, в меморандуме АDS сообщалось:

«Существует опасность того, что под общее подозрение попадут все люди, происходящие из этого региона». И тогда земельная полиция убрала из своего пресс-релиза это «оскорбительное» определение, заявив, что «нельзя исключить того, что наша формулировка может быть неверно истолкована в качестве дискриминирующего заявления».

Но уже вскоре оригинал статьи Focus был удалён с веб-страницы журнала.

Зато теперь немецкая полиция и СМИ, описывая насильников-мигрантов, используют такие политкорректные эвфемизмы, как «южанин» (Südländer), «мужчина с тёмной кожей» (dunkelhäutig, dunklere Gesichtsfarbe, dunklem Hauttyp) или комбинацию из двух признаков — «мужчина с южным цветом кожи» (südländische Hautfarbe).
7 июля парламент Германии одобрил внесение в Уголовный кодекс изменений, расширяющих определение изнасилования и облегчающих депортацию мигрантов, совершивших сексуальные преступления. Однако эта реформа, призванная облегчить процесс возбуждения уголовного дела по жалобам жертв сексуального насилия, вряд ли положит конец эпидемии изнасилований, совершаемых мигрантами в Германии. Объясняется это тем, что политически корректная система правосудия в Германии, как известно, становится мягкой, когда дело доходит до уголовного преследования, вынесения приговоров и депортации преступников-иностранцев", — завершает свою статью профессор Сёрен Керн.

Феномен этой «эпидемии изнасилований» объясняет авторитетный в Германии политолог, эксперт по исламскому миру, исламовед, профессор кафедры международных отношений университета им. Георга-Августа в Геттингене 73-летний Бассам Тиби — как он себя называет, «сириец с немецким паспортом» (по его словам, «в Германии проводится различие между гражданами и немцами»). В интервью швейцарской газете Basler Zeitung он, в частности сказал:

«Это (сексуальные нападения беженцев-мусульман на немок. — С.Д.) происходит по двум причинам. Во-первых, потому, что Германия, вопреки их ожиданиям, не может удовлетворить все их запросы (а запросы изрядные: дом, машина). Во-вторых, потому что эти беженцы имеют систему ценностей, которая несовместима с европейской современностью. Патриархально настроенные люди из женоненавистнический культур не могут быть интегрированы в современное европейское общество. Эти люди всех немок воспринимают, как шлюх. Сирийцы, с которыми я говорю, заявляют: «Немцы не имеют ни чести, ни совести, потому что их жёны спят со всеми». Но при том эти люди знают, что они совершают преступление. Они знают, что это запрещено законом. Но они также думают, что немецкие женщины — шлюхи («Diese Männer denken: Deutsche Frauen sind Schlampen»). И кроме того, они хорошо знают, что их действия не будут иметь каких-либо последствий. Немецкая полиция в борьбе с беженцами крайне боязлива. Но они не беженцев боятся — они боятся, что их назовут расистами, если они станут обвинять беженцев.
В Сирии изнасилование женщин является оружием войны. Все воюющие стороны делают это. Беженцы, которые приходят сюда, приходят из той культуры и не все они являются жертвами. Если такие люди не получают то, что они ожидают, они злятся. На Востоке, чтобы унизить мужчину, изнасилованием унижают его жену. Я думаю, что молодые мусульманские мужчины хотели в Кёльне унизить немецких мужчин через унижение их женщин. Женщина является только инструментом для этого.

Если мы добьёмся успеха в интеграции беженцев в немецкое общество, то нет никаких проблем. Но я не вижу ни малейшего намёка ни на интеграцию, ни на иммиграционную политику — я вижу только хаос. Как немцы хотят интегрировать полтора миллиона мусульман, если они не могли интегрировать меня, написавшего на немецком тридцать научных трудов?.."

По словам Тиби, он в ужасе от «культуры гостеприимства», усиленно пропагандируемой канцлером Меркель и её правительством.

«По моим наблюдениям, немцы не сбалансированы, — говорит он. — Либо они за что-то (в данном случае, за приём беженцев), или против чего-то (соответственно, против такого приёма). Середины не существует.

Ещё мой учитель Адорно (Теодор Адорно, 1903−1969, выдающийся немецкий философ и социолог, один из основоположников Франкфуртской критической школы. — С.Д.) говорил о немецкой болезни, которую он называл «пафос абсолютного». Такой дисбаланс — чисто немецкий феномен, причина которого в особенностях исторического развития Германии. Когда Франция и Британия шли своей дорогой к национальному государству, немцы ещё были совершенно раздроблены — у них не было никакой политической культуры. Тот способ, которым Германия была объединена в 1871 году, был неестественным. Проблема с германской идентичностью существует с XIX века. Ведь и Гитлер не был просто «несчастной случайностью» — Гитлер был запрограммирован. Как писал Адорно, «если бы Гитлер всплыл во Франции или в Англии, там бы только посмеялись над ним. Но в Германии ему поклонялись. Гитлер — один из «особых путей» Германии.

Миграционная политика Германии — тоже один из этих «особых путей». Французский президент сказал: «Мы примем 30 тысяч сирийских беженцев — и на этом всё заканчивается». Канцлер Германии получила полтора миллиона — но даже после этого отказывается установить лимит иммиграции. Это — «особый путь», так характерный для немцев".

Германия