.jpg)
В Армении имеет место новая попытка «бархатной революции». Это в очередной раз актуализировало общественную дискуссию уже в России. Основная претензия к Кремлю очевидна: почему он продолжает ходить по граблям?
В Армении имеет место новая попытка «бархатной революции» со всеми привычными атрибутами, включая антироссийские лозунги.
Это в очередной раз актуализировало общественную дискуссию уже в России — правда, куда более вялую, чем обычно, — о ее политике в постсоветских странах.
Собственно, основная претензия к Кремлю очевидна: почему он продолжает ходить по граблям и не способен наладить работу с гражданским обществом в бывших советских республиках?
В результате инициативой там владеет Запад, который успешно разжигает антироссийские настроения во все более широких общественных кругах, что позволяет ему запускать деструктивные процессы, нередко менять власть и, как следствие, государственный курс — на прозападный, проамериканский, пронатовский и т. д.
В этой связи главной критике подвергаются Россотрудничество и другие госструктуры, чьей миссией является работа с соотечественниками за рубежом и которые стали символом бессмысленных тусовок и распила бюджетных средств.
Правда, весьма показательным является то, что в этот раз подобные упреки звучат куда реже и тише, зато все чаще натыкаются на жесткий отпор в дискуссиях.
Фактически в России все более распространенной становится общественная реакция, которая сводится к вопросу: а почему Россия вообще должна работать с общественностью на постсоветском пространстве? Почему она должна кого-то уговаривать и в чем-то убеждать, если людям не идут впрок многочисленные примеры (от Ливии до Украины), чем оборачиваются подобные игрища под дирижированием Запада?
Многие проницательные аналитики уже неоднократно указывали причины, по которым Кремль ведет именно такую осознанно неэффективную политику в отношении постсоветского гражданского общества. Они весьма многообразны, но две ключевые лежат на поверхности.
Во-первых, Россия пока не может конкурировать с Западом за умы общественности как по чисто финансовым моментам, так и по содержательным. До недавнего времени у России даже для самой себя не было привлекательного собственного образа и образа своего будущего.
Сейчас таковой появился, но он очевидным образом пока не может конкурировать на «внешних рынках» с «американской мечтой» или «западной демократией». Просто не набрал еще достаточной силы.
В этой ситуации рассчитывать на эффективную работу с зарубежным гражданским обществом просто несерьезно, если не сказать глупо. А тратить на это деньги — все равно что пускать их на ветер.
А во-вторых, и это даже важнее, любые действия, усиливающие позиции России в обществах соседних стран, крайне болезненно (если не сказать в штыки) воспринимаются властями и элитами этих государств. Причем это касается даже самых дружественно настроенных к Москве.
Из Белоруссии и Казахстана регулярно приходят соответствующие новости. Та же Армения подписала ассоциацию с ЕС, подчеркивая свою разновекторность. Список можно продолжить.
Причем именно в последние годы эта тенденция заметно усилилась.
Вряд ли будет большим преувеличением предположить, что это прямо связано с первым пунктом. У России появился привлекательный проект и образ самой себя, и он начинает притягивать общественные симпатии постсоветских обществ просто по факту своего существования, даже без целенаправленных усилий Москвы.
А элиты соседних стран воспринимают это как угрозу для себя и для независимости свои государств — и предпринимают шаги для дистанцирования от соседа, исторически обладающего колоссальной притягивающей к себе силой.
Для Кремля, выстраивающего евразийское пространство сотрудничества в рамках многочисленных проектов — от ЕАЭС до ШОС, проще не раздражать лишний раз нервничающих соседей и сквозь пальцы смотреть на их антироссийские демарши.
Как и было сказано, все эти соображения уже неоднократно озвучивались в общественно-политических дискуссиях.
Однако можно посмотреть на ситуацию глубже (и циничнее), и тогда проявляются еще минимум два обстоятельства, которые объясняют спокойно-равнодушную позицию России в происходящих событиях.
Обстоятельство первое — глобальная геополитическая игра.
Является очевидным, что Запад создает вокруг России пояс напряженности на территории ближайших к ней соседей, с которыми у Москвы историческая и глубокая взаимозависимость. Они либо подтягиваются под прозападный, антироссийский «зонтик», либо просто дестабилизируются.
Любопытным является то, что Кремль в последние годы перестал сопротивляться данной политике, предоставляя событиям возможность развиваться фактически без своего вмешательства.
Судя по всему, причина заключается в том, что расходование усилий и ресурсов на это признано нецелесообразным. Вместо этого Москвой принята на вооружение концепция «осажденной крепости».
Нынешняя государственная граница России стала главным рубежом обороны во всех смыслах — без традиционного российского распыления сил на соседей как зону влияния. Ускоренно замещаются все критические зависимости России от них — экономические, военные… Все.
Москва готова оказывать им определенную помощь (если те будут проявлять здравомыслие), однако на любые попытки шантажа и давления, будь то действующих властей или в результате победы очередной «цветной революции», последует просто «задраивание люков», а эти страны будут предоставлены своей судьбе.
Россия отрезала от себя Украину. Кто-то всерьез полагает, что после этого военная база в Гюмри или космодром Байконур станут серьезными аргументами давления на Кремль?
Обстоятельство второе — выстраивание новой региональной геополитической конфигурации, в которой Россия является безоговорочным лидером и метрополией.
Из ХХ века Россия унаследовала особые отношения с бывшими республиками СССР: равноправное партнерство с психологическими тонкостями, порожденными тем, что принято называть «братскими отношениями».
Однако Москву такое положение дел раздражает.
Ей не нужны «братские» тонкости, а партнерство нужно не равноправное, а в соответствии с реальным весом каждой стороны. Причем то, что против России пытаются использовать аргументы, которые соседние страны получили благодаря ей же (высокотехнологичные производства, важные военные объекты, развитая инфраструктура и т. д.), добавляет недовольства.
Но проблема постепенно решается сама собой. В большинстве постсоветских стран быстрее или медленнее, но идет технологическая и инфраструктурная деградация. Причем Москве даже делать ничего не надо.
Например, можно только предполагать, насколько тяжелым ударом в этом смысле станет перевод на латиницу казахского языка. Ускоренное превращение Украины из высокоразвитой индустриальной страны в промышленно отсталую территорию можно наблюдать в прямом эфире.
Ирония судьбы, что Россию все эти процессы, несмотря на известные проблемы, вполне устраивают, поскольку в конечном счете ведут к нужному ей результату, где она будет блистательной высокоразвитой метрополией, окруженной отсталыми и зависимыми от нее странами, являющимися удобными для нее рынками сбыта.
А что касается возможных издержек в виде антироссийской политики, то практика показывает, что все решаемо и ничто не вечно.
Грузия не даст соврать. Да и Украина тоже.
Борьба с агрессором там, конечно, бескомпромиссна, но вот только торговля между странами в прошлом году выросла на десятки процентов. Причем структура товаров меняется, а профицит торгового баланса в пользу России двукратный.