Часть 1
Англия оказалась не «доброй и старой», как обещалось, а страной-убийцей, страной-пиратом, страной-ростовщиком! Как много в нашей взрослой жизни зависит от качественного образования и от любящих и знающих своё дело учителей. Однако и такое редкое везение Система, в которой мы с вами сегодня живём, обязательно использует против нас...
Когда-то давно я испытывала весьма нежные чувства ко всему английскому. Причин тому, как водится, было несколько. Первая заключалась в том, что я обожала английский язык, который с самого начала его изучения мне легко давался, а то, что у нас получается хорошо без приложения больших усилий, мы и любить склонны охотнее, и, как следствие, внимание обращается на предмет интереса, отсекая всё остальное. Много позже я нашла ещё несколько причин моей симпатии к Англии, которые естественными назвать трудно.
В том, что я влюбилась в английский язык, огромную роль сыграл тот факт, что нам повезло с преподавателем английского языка в школе – учительница у нас была отличная. Не без странностей, конечно, но отличная, и, прежде всего, в том смысле, что она очень отличалась от остальных преподавателей нашей школы. Будучи одинокой, пережив потерю своей семьи, она перенесла всю свою немалую энергию на учеников и свой предмет, была увлечена им искренне и преданно, чего и требовала от своих учеников.
Помню, когда вместо городской олимпиады по английскому я пошла на городское соревнование школьных танцевальных коллективов, она жутко на меня обиделась и отпускала язвительные комментарии, что, дескать, дрыгать ногами мне дороже, чем защищать честь школы по её предмету. Никакие резоны, что найти замену в танцевальной паре не представлялось возможным, а на участие в олимпиаде по английскому готовили несколько человек, ей не казались достаточно удовлетворительными. Хотя её недовольство никак не отразилось на моих оценках – оценивались только знания предмета или отсутствие таковых.
Она властвовала в своём маленьком кабинете на 10 парт, который она же с любовью обустроила, украсив его информативными стендами со множеством фотографий английской королевы и её семьи, а также по истории Великобритании и многочисленными комнатными цветами, постоянно бурча на химичку, кабинет которой находился за стеной, что она убивает её растения своими опытами, и не позволяла никому кроме неё, там преподавать. У неё была длиннющая указка, которой она частенько пользовалась и не только для того, чтобы показывать что-либо на доске.
В нашей школе обучение иностранному языку начиналось с 5 класса. Детей делили на две группы по 20 человек, максимум. Я попала к ней. Она обучала по системе, которую она называла Ланкастерской. Заключалась она в том, что первый год она учила всех, а затем выбирала наиболее способных, и занималась, в основном, только ими. Это значило, что спрашивала она этих «избранных» каждый урок, коих у нас было 3 раза в неделю. У меня вообще было такое впечатление, что я учила только её предмет. И попробуй только не подготовься или подготовься плохо – это воспринималось как личное оскорбление и как результат – «кол» в дневнике и гневная надпись – «отказалась отвечать урок».
Да, я тоже попала в число её «любимчиков», которых она гоняла, как сидоровых коз, и оценки по английскому у меня, в основном, было ровно две – единица и пять. На остальных учеников наша грозная преподавательница обращала своё внимание гораздо реже и посылала нас их опрашивать после того, как «разбиралась» с нами. Надо ли говорить, что не знающих урок, мы жалели и ставили трояки, даже под угрозой того, что она может проверить и тогда уже влетело бы нам. Никогда не забуду почти детскую обиду на её лице, когда на выпускном экзамене мне попался легчайший билет – рассказать о моей семье. У меня было такое впечатление, что вместе с фразой «нашёл, кому достаться» она заставит меня тянуть билет заново, чтобы попалось что-нибудь посложнее. В общем, английский язык был почти единственным предметом, преподавание которого мне запало в душу и мозги.
К сожалению, в иняз, как я мечтала, по разным причинам мне поступить в то время было невозможно, и я пошла в политехнический институт. Но позже, когда появилась возможность платно обучаться, я смогла исполнить свою мечту и получить высшее образование по специальности «английский язык и литература». Моё англофильство поднялось на новый, так сказать, «академичный» уровень.
Я обожала английскую историю, английский стиль жизни и английский юмор, и, собственно, английский язык, который «эксперты» с гордостью называли аналитическим, а мы с этой же гордостью бездумно это повторяли. Мы не понимали одной простой вещи, что язык, который собирается, как конструктор Лего, со своим жёстким порядком слов, кучей слов, заимствованных из других языков, и кучей времён, говорит лишь о том, что это язык искусственно созданный, причём сравнительно недавно.
Это обнаружилось много позже, когда мне довелось переводить с английского некоторые документы, написанные в 17-18 веках, и я увидела, что тогда язык был не таким уж и «аналитическим», что грамматика и правописание отличались от современного. Но раньше, когда не было Интернета и в помине, и когда все эти документы были недоступны, мне было интересно всё, что можно было найти по предмету. Мне нравилась, как история языка, так и языкознание – предметы, считавшиеся среди студентов, если не занудными, то не очень интересными. Они, конечно, не давали полной картины, да и не могли дать, и зачастую вообще имели мало общего с реальным положением вещей и были вольными фантазиями на тему, но я была рада и этой малости. Я была счастлива, когда в начале перестройки появилась возможность покупать разные книги на английском, как учебные, так и художественные. Они очень помогли мне в том, чем я любила заниматься больше всего – переводить. Мой интерес к английскому языку и культуре позволил мне перевести несколько книг и полтора десятка статей, а также несколько документальных фильмов достаточно легко и нескучно.
Не менее восхищённо я относилась к главным героям английской литературы – особенно привлекательным в своей аристократичной сдержанности и порядочности английским джентльменам и леди, описанным в романах Джейн Остин, Элизабет Гаскелл и сестёр Бронте. О да, английские книжные аристократы выгодно отличались от книжных аристократов российских. Если посмотреть на то, что преподавали по русской литературе в советское время, то положительных персонажей русской аристократии было раз, два и обчёлся. Всё были какие-то Хлестаковы, Обломовы, Чичиковы и Салтычихи. И то это, собственно, были не аристократы, а буржуа, помещики и чиновники.
Единственные, кто хоть как-то выделялся на фоне этих карикатур на аристократию, были пушкинский Онегин, лермонтовский Печорин и грибоедовский Чацкий, да и тех советская литературная критика отнесла к «лишними людям». Почему же этих людей обозвали «лишними»? Они, безусловно, были хорошо образованными, умными и талантливыми людьми, но, в силу различных причин, не сумевшими найти места в жизни и реализовать себя и свои дарования. Они мучительно искали смысл жизни, но найти его им не удалось. Поэтому они растратили себя на мелочи, развлечения и страсти, не получая от этого никакой радости. В большинстве случаев их жизни заканчивались трагически. Они умирали молодыми. Ну, да, они же лишние. И других аристократов в России как бы не было.
Был ещё, конечно, длиннющий роман Толстого «Война и мир», но, то ли в силу своей тяжеловесности, то ли по каким иным причинам, ни один из описанных автором аристократов, особого не то, что восхищения, но и интереса, не вызвал, а аристократки – тем более. Женские персонажи Толстой описал вполне в своём вкусе – церковь, кухня, дети. Они служат лишь дополнением к мужчине, особой эрудицией не блещут, никакой гражданской или иной позиции не выказывают, никаких собственных размышлений о чём-либо не высказывают. Исключение из всех них составляет Элен Безухова, но её Толстой определил в развратницы и охотницы за деньгами.
Сергей Бондарчук и Ирина Скобцева в роли Пьера и Элен Безуховых в фильме «Война и мир», 1965 г.
То ли дело героини, описанные викторианскими авторами. У них все главные героини вызывают откровенную симпатию своим сильным характером, упорным стремлением, наперекор очень регламентированному обществу, раздвинуть узкие рамки, в которые это общество их поставило. Кто не знает, в викторианскую эпоху женщины были чрезвычайно ограничены в своих правах. Жизнь женщины была регламентирована системой запретов, начиная с самого нежного возраста.
Так, девушки до замужества не могли есть в гостях, много говорить, демонстрировать свои знания, неважно в какой области. Но они должны были уметь легко краснеть и падать в обморок. Девушке нельзя было никуда выходить одной и оставаться наедине с мужчиной в течение хотя бы нескольких минут, даже если этот мужчина был её женихом. Одеваться она должна была просто, никогда громко не говорить и не смеяться. Её интересы, знакомства, то, куда она и с кем ходит и что читает, строго контролировались родителями или опекунами.
После замужества легче не становилось. В отсутствие мужа, она не имела права принимать гостей-мужчин (имеется в виду респектабельная в глазах общества женщина), а также появляться одной в общественных местах. Женщины не имели права распоряжаться даже своей собственностью, своим приданым. Если в семье не было сына-наследника, то вся собственность переходила к ближайшему родственнику мужского пола, а вдову с дочерями спокойно выставляли вон, а денежное их содержание целиком зависело от доброй воли наследника. Ни о каком высшем образовании для женщин в то время речи не было.
Тем привлекательней были образы главных героинь, описанных в романах Джейн Остин, сестёр Бронте, Элизабет Гаскелл и других. Они остроумны, начитанны, излагают свои мысли восхитительным языком устно и письменно, живо интересуются окружающей действительностью, с потрясающим чувством собственного достоинства и осознанием права на своё мнение, не боятся идти наперекор суждениям света, если оно не совпадает с их собственным.
Кадр из экранизации романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение»
Под стать главным героиням и главные герои. Сплошь все аристократы – крупные землевладельцы, военные высокого ранга, владельцы промышленных предприятий. Все обладают прекрасными манерами, все красавцы как на подбор, благородны до изумления, фонтанируют тонким юмором и харизмой, постоянны в своих чувствах и симпатиях, и вообще являются средоточием всех мыслимых достоинств, особенно для женской половины населения. Что, в общем-то, и неудивительно.
Собственно, советская школьная учебная программа содержала произведения, которые описывали российскую аристократию, в лучшем случае, не очень привлекательно по идеологическим причинам, не было там места для восхищения «ариями-сто-крат». Поэтому так очаровательны для нас были книжные аристократы чужой страны, которых живописали в самых превосходных красках.
Это совсем не значит, что в Российской империи не было аристократов, блестяще воспитанных и образованных, благородных и прекрасно знающих своё дело людей, преданных и своей Родине, и своей женщине; кто своими делами составлял славу и основу страны. Некоторые из них служили России не за страх, а за совесть даже при Советской власти. И «лишних» людей, не нашедших себе дело и себя в жизни, среди них было немного, но именно их нам предлагали в качестве примера аристократов. Просто именно о настоящей российской элите никогда не рассказывали советские писатели, её представители никогда не становились героями романов, в крайнем случае, широко известных художественных произведений. Вместо всего этого, очень широко распространялись привлекательные истории об аристократах заграничных.
И это не было случайностью. Как не было, и нет случайности и в том, что вот уже больше 100 лет старательно культивируется благолепный образ «старой доброй Англии» и её благородных аристократов, снимая и переснимая чуть ли не каждые 10 лет романтические романы викторианских авторов.
Герои романа «Гордость и предубеждения» в экранизациях разных лет
Так, «Гордость и предубеждение» (Pride and prejudice) Джейн Остин были экранизированы в 1940, 1952, 1980, 1995, 2005 гг.; «Разум и чувства» (Sense and sensibility) – в 1971, 1981, 1995, 2000, 2008 гг.; «Доводы рассудка» (Persuasion) – в 1960, 1971, 1995, 2007 гг. и т.д.
Экранизация «Доводов рассудка» (1971, 1995, 2007)
Замечательные актёры, великолепная режиссура, изысканная обстановка – всё в многочисленных экранизациях сделано с большой бережностью и уважением к экранизируемому материалу, вызывающему симпатию и к главным героям, и к тому времени, и к той Англии вообще. И это очень сильно отличается от того, что недавно слепили о «русской истории» авторы скандально нашумевшего как бы исторического фильма «Матильда».
Фильмы о Викторианской Англии и не только о ней, производства ВВС – это просто гимн английскому стилю жизни, а через него – гимн Британской Империи. Могущественной, прогрессивной, аристократичной и рафинированной.
Для меня этот гимн громко звучал долгие годы. Идеологическая обработка английскими книгами и фильмами была настолько сильной, что продержалась долгие годы. А потом, после появления реальной информации о «подвигах» англичан, этот гимн начал звучать ужасно фальшиво, а после даже поверхностного изучения истории становления этой самой империи, и вовсе заглох. И тогда всё очарование милыми романтическими произведениями и «старой доброй Англией» (old good England) пропало, как позолота с медного колечка.
К большому сожалению, с помощью романтических произведений Джейн Остин, сёстёр Бронте, Элизабет Гаскелл и многих других английских писателей, таких как Конан Дойл, Агата Кристи, Редьярд Киплинг, произведения которых переведены чуть ли не на все языки мира и издавались и издаются немыслимыми тиражами, удалось обмануть весь мир. С их помощью была проведена колоссальная идеологическая диверсия. Они создавали образ «доброй старой Англии», которой никогда не существовало, они создавали «художественные» образы честных и благородных людей, которые, если там и были, то единицы. Эти художественные выдумки, навязанные всему миру, показывали англичан такими, какими они никогда не были!
Да, их произведения были отобраны и одобрены определёнными людьми, чтобы служить цели воспевания английской аристократии, как в Союзе были отобраны произведения, чтобы служить противоположной цели – умалению достоинств аристократии российской. Тем не менее, факт остаётся фактом. Они и все остальные «труженики английского пера» покрывали страну-убийцу, страну-бандита, страну-пирата, страну-грабителя, страну-ростовщика. Англия зарабатывала себе на жизнь именно этими «очаровательными» способами, которые умело и настойчиво прятались для всего мира под масками честных, порядочных, трудолюбивых людей, которыми англичане никогда не были.
В общем, как ни прискорбно это признать, но моё многолетнее и абсолютно некритичное восприятие всего английского резко поменяло полярность. Так происходит потому, что нечеловеческая жестокость и запредельная хищность не могут вызывать у нормального человека никаких положительных эмоций. Недостойна восхищения и желания подражать себе страна, которая устроила геноцид многих народов, в том числе и как бы собственного. Очарование схлынуло, уступив место сначала недоумению и неприязни, а потом и желанию разобраться.
Старая недобрая Англия
Коренное население острова начали геноцидить самым первым. Это касается так называемого огораживания, которое происходило, как нам говорили, на протяжении 15-19 веков. Однако, первые акты об огораживании были приняты ещё в 13 веке – Статут Мертона (Statute of Merton (1235)) и Статут Вестминстера (Statute of Westminster (1285)). Собственно огораживание представляло из себя ликвидацию общинных земель, в результате которых лишённые земли люди превращались в бродяг и нищих. Отнятые земли огораживали – отсюда и название.
Против обворованных людей принимались жестокие законы. Их бичевали, клеймили, могли отдать в рабство на время, а в случае попытки побега, пожизненно. Если человека ловили в третий раз, то казнили. В царствование Генриха VIII (1509-1547) в Англии было казнено по сведению английского хроникёра Рафаэля Холиншеда (Raphael Holinshed (ум. В 1580 г.)) 72 тыс. человек (около 2,5% всего населения страны), в том числе «за бродяжничество и попрошайничество», а при королеве Елизавете I (1568-1603) – 89 тыс. человек за то же самое, а ещё за собирание милостыни без разрешения властей (В. Мединский «Особенности национального пиара» с. 137).
Казнь раздавлением Маргарет Клитроу (Margaret Clitherow). Гравюра 16 век
Вообще-то средневековую Англию можно без натяжки называть страной смертной казни. В Англии 15 века казнили за 80 преступлений. Среди них: оскорбление коронованных особ, богохульство, кража коровы, совращение монашки и тайное проникновение ночью в королевский дворец. Причём способы казни отличались разнообразием – преступников вешали, четвертовали, потрошили (причём это был один вид казни, даже не представляю, как они это делали), обезглавливали, давили, колесовали, сжигали на костре, сажали на кол и подвешивали за ребро.
К 17 веку список расширился до 200. Казнить могли за что угодно: как за серьёзные преступления, так и за всякую мелочь: за то, что человек оказался вооружённым или переодетым в чужом лесу, за порубку деревьев, уничтожение скота, за двоебрачие, за карманную кражу на сумму свыше 1 шиллинга.
Казнили за кражу овцы, кролика и т.п., католичество, ведьмовство, супружескую измену, получение пенсии военного моряка по подложным документам, выдачу себя за пациента дома престарелых, за повреждение Лондонского и Вестминстерского мостов, за времяпрепровождение с цыганами, за бунтарство, за разрушение машин и т.п.
В начале 19 века список расширили и довели до 225 позиций, за которые можно было лишиться жизни. Хотя тогда смертную казнь с готовностью начали заменять на каторжные работы в колониях, ведь растущей империи нужны были бесплатные рабы.
Геноцид ирландцев и шотландцев
Параллельно английская «аристократия» принялась за соседей – ирландцев и шотландцев – и тоже устроила им геноцид. С шотландцами англичане конфликтовали на протяжении веков. Периодически англичане покоряли шотландцев, а те периодически поднимали восстания.
Дэвид Морье (David Morier), Битва при Каллодэне, 1746
После подавления последнего крупного восстания шотландцев в 1746 году в битве при Каллодене, которая стала последним сражением на территории острова, англичане произвели «зачистку Шотландского высокогорья» (Highland Clearances). В результате чего шотландцы лишились своей культуры, образа жизни (а многие и самой жизни) и имущества.
Им запрещалось говорить на гэльском, играть на волынке и вообще всякая национальная музыка была запрещена, как и национальные символы. Запрещалось носить национальную одежду, в частности, тартаны и килты под страхом заключения в тюрьму на полгода (за рецидив полагалась семилетняя ссылка в заморские колонии), иметь огнестрельное оружие, а простым людям – любое оружие.
Клановая система (полуфеодальная-полуродовая), в которой шотландцы жили веками, была разрушена, что значило крах для простых шотландцев, имущество «бунтовщиков» отходило английской короне. Множество их было казнено, а ещё больше отсидело в тюрьмах и было выслано за пределы страны. Те же, кто не уехал, подвергались разного рода репрессиям, вплоть до массовых убийств, как это произошло 13 февраля 1692 года, когда уничтожили всех членов ветви клана Макдональд, проживающих в деревне Гленко. В историю Шотландии это преступление вошло под названием «резня в Гленко» (Massacre of Glencoe).
Джон Макдоналд (John Blake MacDonald (1829-1901)). Гленко, 1692
В результате массовой депортации, большая часть шотландцев оказались в США, Канаде и Австралии. И сейчас в Шотландии плотность населения составляет 65 человек на кв.км – самый низкий показатель по Европе, а количество потомков шотландцев за границей значительно превышает количество шотландцев в самой Шотландии – 5,295 млн. чел. против США – 20-25 млн. чел, в Канаде – 4,715 млн., в Австралии до 2 млн. чел., в Новой Зеландии – 0,7 млн. чел.
Теперь только стал понятен смысл песенки «My Bonnie is over the ocean» («Мой милый находится за океаном»), которую мы разучивали на уроках английского языка. Это, как оказалось, шотландская народная песня, и существует большая вероятность того, что она посвящена принцу Карлу Эдуарду Стюарту – руководителю последнего восстания шотландцев против англичан, которого ещё называли Красавчик принц Чарли (Bonnie Prince Charlie).
После того, как якобиты (приверженцы изгнанного в 1688 году английского короля Якова II Стюарта) потерпели поражение в битве при Каллодене в 1746 году, Карл Стюарт скрывался на острове Скай, а затем и на континенте. Его приверженцы могли легально исполнять данную песню в его честь, поскольку английское прилагательное bonnie (красивый, хороший, милый) может относиться как к мужчине, так и к женщине, как к принцу Чарли, так и многим шотландцам, действительно уплывшим за океан.
В плане депопуляции англичане постарались и в Ирландии. Начиная с 16 века, англичане постепенно просто забирали землю у ирландцев, а сопротивлявшихся наказывали, например, в 17 веке ссылали в бесплодную и пустынную область Коннахт на западе Ирландии, обрекая тем самым на голодную смерть. Оказавшихся за пределами этой области, убивали.
Много ирландцев, включая женщин и детей, были депортированы в английские колонии в Вест-Индии и обращены там в «белых рабов». На тех, кто остался, велась настоящая охота. Английскому солдату платили 5 фунтов за голову «бунтаря или священника» (для сравнения, за волчью голову платили 6 фунтов). В результате этого геноцида, население страны резко уменьшилось. Так, если в 1641 году в Ирландии проживало более 1,5 млн. человек, а в 1652 г. осталось лишь 850 тыс., да и то из них 150 тыс. были английскими и шотландскими колонистами.
Мемориал в Дублине, посвященный жертвам Великого голода
В 19 веке из-за «ирландского «огораживания» в стране разразился голод, и ирландцы вынуждены были эмигрировать. Население сократилось вдвое: если в 1841 году численность населения острова составляла 8 млн. 178 тыс. человек, то в 1901 году – всего лишь 4 млн. 459 тыс. человек.
Памятник ирландским переселенцам в Филадельфии, которые гибли в Северной Америке тысячами
Геноцид индусов
А затем англичане вышли за пределы своего островка, и геноциду подвергались все народы, куда бы они ни приходили. Геноциду и безпримерному ограблению подверглась Индия. Англичане хладнокровно давили её экономически – с первого же дня своего господства посредством Ост-Индийской компании они начали повышать налоги, что повлекло за собой резкое обнищание простых индийцев. Например, результатом повышения земельного налога более чем в 2 раза стало то, что за 11 лет (1879/80-1889/90) только в «Мадрасском президентстве было продано с аукциона в уплату земельного налога 1 900 тыс. акров земли, принадлежавшей 850 тыс. крестьянских хозяйств. Это означает, что 1/8 всего сельскохозяйственного населения президентства была лишена земельной собственности…»
«Невидимая рука рынка» и «свободная торговля» вылилось для Индии и индийцев при «эффективном менеджменте» англичан в то, что урожай пшеницы упал (впервые со времени правления Великих Моголов, то есть с 1570 года). Текстильная промышленность Индии, которая составляла значительную конкуренцию английской текстильной промышленности – любые индийские ткани (хлопчатобумажные, шерстяные, шёлковые) были гораздо лучшего качества и меньше стоили, чем английские – была разрушена, причём в прямом смысле.
Сначала, чтобы завоевать текстильный рынок своей крайне неконкурентной продукцией, англичане прибегли к 80% протекционистской пошлине, то есть, чтобы защитить свою текстильную промышленность от конкуренции, они ввели пошлину на импорт чужой. Это не очень помогло. Тогда они ввели полный запрет на индийский миткаль – полуфабрикат для производства различных тканей. Это тоже не очень сработало – английская ткань всё еще была плохого качества.
И тогда в ход пошли последние «демократические меры» – конкурентов решили уничтожить физически. В Бенгалии, главном центре индийского текстильного производства, был искусственно организован голод. В 1769-1770 гг. он унёс по треть жителей – 7 до 10 млн. человек. В 1780-1790-х годах трагедию в Бенгалии повторили – на этот раз от голода вымерла уже половина населения – 10 млн. человек
Геноцид китайцев
Что творили англичане в Китае, известно уже достаточно хорошо. Английская наркомафия, в которой состояла и королевская семья, «просто» затравила всю страну наркотой, сказочно при этом наживаясь. Масштабы торговли опиумом поражают. Если в 1775 году Ост-Индийская компания продала 1,5 тонны опиума, то к 1830 году довела годовые продажи до 1500 тонн. Двуногим хищникам было абсолютно наплевать на то, что в наркотическом дурмане гибли целые поколения, что китайцы интеллектуально и физически деградировали со страшной силой и, что это фактически убивало последующие поколения, ибо какое потомство может получиться от наркоманов?!
Китайцы-курители опиума
Несколько десятилетий длились поставки опиума в Китай из Индии. Практически все чиновники разных рангов были наркоманами (от 10 до 20% столичных и от 20 до 30% провинциальных чиновников, в отдельных учреждениях этим занимались от 50 до 60% всех должностных лиц). Солдаты и офицеры курили опиум поголовно, тем не менее, Китай попытался сопротивляться. В 1839 году император начал массированную операцию по конфискации и уничтожению запасов опиума в Кантоне и распорядился закрыть страну для иностранцев. Суда с опиумом просто стали топить в море. Лондон отреагировал быстро – прислал военный флот – 40 кораблей с 4000 солдатами на борту.
Начались опиумные войны (первая: 1840-1842 гг., вторая 1856-1860 гг.). Китайцы проиграли и неудивительно. Китайская армия, пусть и многочисленная – 880 000 человек – состояла из наркоманов, а какие из наркоманов вояки. К тому же, английские наркоторговцы отправляли всё новые партии наркотика в районы базирования китайских армейских частей, отдавая опиум чуть ли не даром, ведь победа в войне обещала всё окупить.
Они оказались правы. Китайцам пришлось выплачивать англичанам контрибуцию, передать остров Гонконг, открыть ещё 6 портов для английской торговли (раньше был открыт только один), разрешить использовать китайцев в качестве рабской рабочей силы в колониях Великобритании, Франции и США, которые подключились во второй опиумной войне. Торговля опиумом в Китае стала легальной. Результаты для страны оказались плачевны. К середине 20 века плантации опиумного мака, который стали возделывать в самом Китае, занимали до миллиона гектаров, а количество потребителей зелья измерялось десятками миллионов. Снять более чем полуторавековую наркотическую удавку со страны смог Мао Цзэдун.
К слову сказать, что английские наркоторговцы подсадили на опиум и английских рабочих – примерно 5% населения Англии.
Зверства англичан в Австралии и Новой Зеландии
Отметились англичане своими зверствами и в Австралии и Новой Зеландии. С 1770 года, после того, как Джеймс Кук открыл Австралию, туда, чтобы колонизировать материк, начали ссылать английских каторжников. Аборигенам Австралии крупно не повезло – в соседи им определили преступников, которые и вели себя соответственно. К 1788 г. в Австралии проживало по разным оценкам от 300 тысяч до 1 миллиона человек, объединённых в более чем 500 племён. Как это произошло с индейцами Северной Америке, «белые господа» начали с упоением уничтожать местное население. Британцы заразили аборигенов оспой, от которой у них не было иммунитета. От оспы погибло не менее половины племён.
Дальше белые выродки, изгои из изгоев (с момента основания колонии и до середины 19 века в Австралию было переправлено 130-160 тыс. каторжников), травили аборигенов ядами и отравленной пищей:
«Чтобы успокоить ниггеров, им дали нечто потрясающее. Еда, которую им раздавали, наполовину состояла из стрихнина – и никто не избежал своей участи... Владелец Лонг-Лэгун при помощи этой хитрости уничтожил более сотни чёрных…В прежние времена в Новом Южном Уэльсе бесполезно было добиваться, чтобы те, кто приглашал в гости чёрных и давал им отравленное мясо, понесли заслуженное наказание…» (Janine Roberts, S. 30; Hirst & Murray & Hammond, Liberalism and Empire (London, 1900)).
На несчастных охотились, как на диких животных, уверенные в своём праве убивать «чёрных»: «потому что они суть скотоубийцы, женщин – потому что они порождают скотоубийц, и детей – потому что они ещё будут скотоубийцами…» (W. Ziehr, Holle im Paradie, S. 53.)
В Квинсленде (северная Австралия) в конце 19 века невинной забавой считалось загнать целую семью «ниггеров» – мужа, жену и детей – в воду к крокодилам. В среде новоявленных фермеров процветала торговля туземными женщинами, и английские поселенцы охотились на них целыми группами. В одном правительственном сообщении за 1900 г. отмечается, что «этих женщин передавали от фермера к фермеру», пока «в конечном счёте, их не выбрасывали как мусор, оставляя гнить от венерических болезней…» (H. Reynolds, Other side of Frontier, p. 17; Janine Roberts, Nach Volkermord Landraub, S. 33.)
На острове Тасмании аборигены погибали от других привнесённых европейцами болезней, от которых у них тоже не было иммунитета – венерические болезни привели многих женщин к бесплодию, а пневмония и туберкулёз свели в могилу большинство тасманийцев. Кроме того, тасманийцы попытались оказать посильное сопротивление захватчикам, несмотря на то, что силы были не равны – копья и стрелы против ружей и пушек.
К 1835 г. местное население острова Тасмании было полностью ликвидировано. Очень уж приглянулась эта земля англичанам. 200 человек выживших тасманийцев были переселены на другой остров. Последняя чистокровная тасманийка, Труганини, умерла в 1876 году. «Тасманийцы были бесполезны и все умерли», так прокомментировал эту трагедию Джон Лоуренс Ле Бретон Хаммонд (1872-1949), британский историк и журналист.
Одно из последних задокументированных массовых убийств аборигенов на Северо-Западе произошло в 1928 г. Свидетелем преступления стал миссионер, который хотел разобраться в жалобах аборигенов. Он последовал за полицейским отрядом, направлявшимся в резервацию аборигенов в Форест-Ривер, и видел, как полицейские захватили целое племя. Пленных сковали, построив в затылок друг другу, в затем всех, кроме трёх женщин убили. После этого сожгли тела, а женщин взяли с собой в лагерь. Прежде чем покинуть лагерь, они убили и сожгли и этих женщин. Доказательства, собранные миссионером, заставили власти начать расследование. Тем не менее, полицейские, ответственные за массовую бойню, так и не предстали перед судом.
В общем, местных аборигенов частью уничтожили, а большинство оставшихся превратили в рабов. Тех, кого не превратили, загнали в резервации в западных и северных районах материка, менее всего пригодных для жизни. В 1921 г. в Австралии насчитывалось всего около 60 тыс. аборигенов. Таким образом, британцы уничтожили в Австралии по разным оценкам до 90% всех аборигенов.
Однако, британцы не только уничтожали людей, они уничтожили и природу этого давно изолированного от других континента, привезя с собой кроликов, овец, лис, других животных, которые критически нарушили давно сложившуюся экологическую систему Австралии. В результате, аборигенов Австралии поставили на грань голодной смерти. Овцы и кролики быстро размножились и стали уничтожать травяной покров, в результате чего многие австралийские животные вымерли или оказались на грани вымирания. Аборигены же испокон веку жили охотой, поэтому они стали пытаться охотиться на овец. Это послужило предлогом для массовой «охоты» белых на туземцев.
Такое ужасное отношение к австралийцам сохранялось ещё долгое время. Так, в сентябре 1977 г. муниципальный советник из Порт-Аделаиды высказался по поводу аборигенов следующим образом: их «по закону о чёрных в радиусе 100 миль от Аделаиды следовало бы посадить в ящики и отправить в государственные лаборатории для использования в экспериментах вместо крыс». (По материалам книги «Английские корни немецкого фашизма» Мануэля Саркисянца).
Вот так, во всей красе проявилось «бремя белого человека», его цивилизаторство смертельной концентрации, лицемерно воспетое глашатаем Британской империи Редьярдом Киплингом, тем самым, кто написал и сказку о Маугли.
Только в феврале 2008 года, через почти 250 лет, правительство Австралии соизволило попросить прощения у туземцев, но не за тотальный геноцид, а за то, что с 1910 по 1970-е годы детей принудительно забирали из семей коренного населения и воспитывали их в приютах. Насильственному «окультуриванию» подверглось около 100 тыс. детей, лишившихся своих близких, имён, родного языка и культуры.
Приведу ещё несколько фактов, которые показывают античеловеческую природу «доброй старой Англии».
Великая Британия – великий работорговец
Кроме того, что «добрая, старая Англия» регулярно устраивала геноцид коренного населения на покорённых землях, она ещё была мировым лидером в работорговле, что неудивительно, поскольку на островах рабство было всегда. В 1086 году рабами были 10% населения Англии.
В своих колониях англичане поначалу использовали так называемых «белых рабов» – военнопленных шотландцев и ирландцев, а затем вообще мирных ирландцев, включая женщин и детей. К концу 17 века англичане превратили в рабов около 100 000 ирландцев, у которых было отобрано всё имущество, а сами они окончили свои дни, работая на карибских, американских и индийских плантациях.
Белые рабы на полях Барбадоса
Маленькие белые рабы на шахтах в Пенсильвании
Затем занялись перевозкой негров, используя так называемую «треугольную торговлю»: в Африку везли товары, обменивали их на рабов; оттуда их везли в Америку и обменивали на другие товары – ром, сахар и пр.; а из Америки товары везли уже в Англию. В Ливерпуле и Бристоле работорговля была основным бизнесом. В американскую колонию с 16 века до 1807 года, когда парламент принял Акт об отмене работорговли, действующий по всей Британской империи, было перевезено примерно 13 миллионов рабов, но, поскольку на каждого привезённого живым раба приходилось по 3-4 погибших, то цифры геноцида африканского населения просто поражают.
В 2015 году BBC выпустила документальный фильм «Забытые рабовладельцы Великобритании» (Britain's Forgotten Slave Owners). Основанный на документах, которые пролежали под сукном почти 2 века, он рассказывает о весьма примечательных фактах. Эти документы раскрывают имена 46 тысяч британских рабовладельцев, которые подали прошение на компенсацию по потере собственности, после того, как Акт об отмене рабства 1833 года официально освободил 800 тысяч африканцев, на тот момент являвшихся законной собственностью британских рабовладельцев.
Британское правительство заплатило рабовладельцам 20 миллионов фунтов (что составляло примерно 40% государственных расходов за 1834 год) или 17 млрд. фунтов стерлингов в современных деньгах. Естественно, это бремя легло на плечи налогоплательщиков и освобождённых рабов, которые должны были следующие четыре года после предполагаемого освобождения, по 45 часов в неделю бесплатно трудиться на бывших хозяев.
Среди рабовладельцев были такие значимые фигуры британского общества, как Джон Гладстон – отец Уильяма Гладстона, премьер-министра во время правления королевы Виктории. За 2508 рабов, трудившихся на девяти его плантациях, ему выплатили 106 769 фунтов стерлингов, или почти 80 млн. в современных деньгах. Чарльз Блэр, прадед Джорджа Оруэлла, получил сумму гораздо скромнее – 4442 фунта стерлингов (по нынешним меркам около 3 млн.) за 218 человек. Далёкий предок бывшего премьер-министра Дэвида Кэмерона, тоже получил компенсацию за рабов, как и предки писателя Грэма Грина, поэтессы Элизабет Барретт Браунинг и архитектора сэра Джорджа Гилберта Скотта.
Но гораздо более интересен тот факт, что в Великобритании была масса людей, у которых не было нигде никаких плантаций, а рабы были. Немного, всего несколько человек, но, тем не менее. Это были люди среднего класса – викарии, владельцы разных мануфактур, вдовы (почти 40% рабовладельцев были женщинами), которым рабы отходили по наследству от умерших мужей. Все они сдавали рабов в аренду землевладельцам, в рабочие бригады.
Узаконенное пиратство
А ещё «добрая старая Англия» научилась наживаться на морском разбое – пиратстве! Морские пираты существовали всегда, и всегда их деятельность была вне закона. Однако, Англия сумела и из пиратства вынести для себя немалый профит. Всё оказалось очень просто. Английский пират платил определённый налог в казну, получив специальный документ – Letter of Marque, в котором частному английскому судну разрешалось атаковать и захватывать суда, принадлежащие державе-противнику. Эта, по сути дела, лицензия на пиратство обязывала предоставлять добычу специальному адмиралтейскому суду (Prize Court) для признания добычи официальной и установления за неё вознаграждения (prize money). Такие пираты стали называться каперами, корсарами или приватирами.
Впервые начал выдавать подобные разрешения английский король Генрих III (1207-1272), в 1243 году. Они давались строго определённым лицам с тем, чтобы захватить врагов короля в море. Добыча делилась между пиратом на госслужбе и королевской казной. Этим занимались все последующие короли. Особый размах это приобрело при Елизавете I (1533-1603), которая получила немалую долю от добычи, взятой пиратом Френсисом Дрейком (Francis Drake (1540-1596)), начинавшим свою деятельность с работорговли, с захвата испанских торговых (не военных!) судов, хотя официально Елизавета заявляла, что не имеет отношения к деятельности Дрейка.
Маркус Джирартс (Marcus Gheeraerts) Портрет Сэра Френсиса Дрейка, 1591. Джорж Говер (George Gower). Портрет Елизаветы I на фоне разгромленной Испанской Армады, 1588
Она, вместе с ещё несколькими лицами, также финансировала кругосветное путешествие пирата Дрейка. Официальной целью экспедиции являлось открытие и исследование новых земель, но на деле пират отправлялся в Новый Свет грабить испанские корабли и порты. И ему это удалось. Вокруг света он, конечно, проехался и открыл много чего, но в отличие от Магеллана, вернулся на родину с весьма неплохой прибылью в 600 тыс. фунтов стерлингов (годовой доход английской казны составлял тогда 300 тыс. фунтов). Королева и все причастные к этому крупномасштабному пиратскому набегу сказочно обогатились, многократно вернув свои вложения.
Масштабы добычи Дрейка во время своей деятельности по ограблению, прежде всего испанских судов и колоний, были столь велики, что на его кораблях серебро выбрасывали за борт, загружая трюмы исключительно золотом и драгоценными камнями. Естественно, что королева очень ценила такой источник пополнения государственного кошелька и произвела Дрейка, сына фермера, в рыцари прямо на палубе его корабля.
Знаменитый пират не только грабил, но и открывал новые земли во славу своей венценосной патронессы. В 1936 году в районе современного Сан-Франциско найдена медная пластинка с датой 17 июня 1579 года, где Дрейк объявлял эту территорию владением королевы Елизаветы.
Другой не менее знаменитый и не менее удачливый морской разбойник – Уолтер Рэйли (Walter Raleigh (1552-1618)) – сын обедневшего помещика, впоследствии ставший государственным деятелем и фаворитом королевы Елизаветы I, в 1584 году исследовал территорию вдоль реки Роанок и назвал её Вирджиния в честь Королевы-Девственицы, как тогда называли Елизавету (сейчас это территория в Северной Каролине). Благодаря экспедициям, им финансируемым, здесь появилась первая английская колония, поэтому Рэйли считается в США одним из основателей американской цивилизации.
Но вернёмся к узаконенному пиратству, которое приносило пользу не только самим пиратам, но и государству, которое, по сути, их крышевало. Ведь Елизавета не выдала Дрейка испанскому правительству, несмотря на неоднократные просьбы. Как не был выдан и другой пират – Генри Морган (1635-1688), который во славу Англии раскатал испанскую Панаму в блин. Английское правительство Моргана осудило (пират не знал, что, когда он грабил испанцев, те подписали с англичанами мирный договор) и сослало… губернатором на Ямайку.
Самое большое вознаграждение за пиратство за всю историю Великобритании, было выдано за захват испанского судна «Гермиона» 31 мая 1762 года двумя английскими кораблями. Два английских капитана, Герберт Свейер (Herbert Sawyer) и Филимон Паунол (Philemon Pownoll) получили каждый по 65 тыс. фунтов стерлингов, а члены их команд от 482 до 485 фунтов. В октябре 1799 года за два испанских фрегата «Тетис» и «Санта Бригада», оценённых в 652 000 фунтов стерлингов, вознаграждение получили экипажи четырёх британских судов. Капитаны – по 40 730 фунтов, а члены экипажа 184 фунта, что было равно жалованию за 10 лет.
В январе 1807 года английский фрегат «Каролина» захватил испанское судно «Сан Рафаэль» и капитан получил 52 000 фунтов. Это были немалые деньги, поскольку есть данные на 1825 год, что семья из пяти человек (муж, жена и трое детей) и служанка могли нормально жить на 250 фунтов в год, при этом оплачивая налоги, обучение детей, не говоря уже о еде и одежде.
В настоящее время дело пиратов на госслужбе живёт и процветает – вознаграждения за потопленные или захваченные (что значительно повышает его размер) вражеские военные корабли выплачиваются государством Великобритании по сей день, только уже морякам королевского военно-морского флота.
Первые концлагеря для мирного населения
«Добрая старая Англия», видимо, от своей большой доброты, и концлагеря первая придумала! Первые концлагеря для мирного населения были созданы английским лордом Горацио Китченером (Horatio Herbert Kitchener, (1850-1916)) в Южной Африке для бурских семей во время так называемой англо-бурской войны 1899-1902 годов. Буры – это белые люди, потомки голландских, французских и немецких колонистов, поселившихся в Африке с 17 века. Сначала англичане прогнали их в глубь континента, предварительно отобрав земли и имущество, потому что англичанам понравилось место их проживания в Африке, как удобный опорный пункт для плавания в Индию.
А потом, на новом месте, где буры обосновались и создали свои государства – Республику Трансвааль и Оранжевое Свободное Государство, через некоторое время нашли крупнейшее в мире месторождение алмазов. И Англия, естественно, не могла не позариться на такой лакомый кусок. Буры не собирались вновь уходить из с таким трудом обжитых земель. «Добрая Англия», естественно, прислала войска.
В 1900 году Англия победила бурскую регулярную армию и объявила захваченные территории своими, но буры не спешили сдаваться и начали партизанскую войну. Более 20 000 буров под командованием трёх боевых генералов продолжили сопротивление и доставили оккупантам немало проблем. Англичане отвечали уничтожением ферм, забиванием скота (причём, забивали в таких масштабах, что сами съесть столько мяса не могли, и тысячи коров и овец просто гнили) и организацией концентрационных лагерей для мирных жителей, в основном женщин и детей, поскольку практически все мужчины воевали.
Горящий бурский хутор
С подачи британского лорда Китченера, было организовано 45 палаточных лагерей для буров и 64 лагеря для чернокожих южноафриканцев. Условия были ужасными. Заключённые жили, в лучшем случае, в хлипких палатках, питьевой воды не хватало, о гигиене никто из устроителей лагерей и не думал заботиться (например, в лагере в Блумфонтейне на 3500 заключённых было 13 туалетов), одежду стирали в лужах, людей выкашивали корь, бронхит, пневмония, дизентерия, тиф; здоровые содержались вместе с больными, медикаментами не обеспечивали. (Фотографии 18+ в статье «Южноафриканский «Освенцим»).
Бурские женщины и дети в концентрационном лагере
Пойманных же мужчин вывозили за пределы Родины, отправляя в подобные лагеря на территории Индии, Цейлона и других британских колоний.
Концентрационный лагерь для буров
Да, англичане в этой войне победили, но и сами понесли ощутимые потери. Несмотря на тот факт, что к концу войны превосходство в живой силе английских войск над гражданскими бурами стало более чем пятикратным (450 тысяч против 83 тысяч), количество погибших в боевых действиях было примерно равным – у англичан примерно 7000 человек, а у буров – 8000. А ещё не менее 15 000 английских солдат умерли от болезней.
В концлагерь в Хоуптауне привезли новых заключённых
В британских концлагерях с 1900 по 1902 год содержалась почти половина бурского населения того времени (буров было 250 000 человек): 118 тысяч мирных жителей, из которых умерло 23,7% – почти 28 тысяч человек. Война с англичанами унесла 14% довоенного бурского населения, больше всего умерло детей – 22 074 до 16 лет, и если бы не эти жертвы, сегодня буров могло бы быть на 600 тысяч человек больше.
Заключённые бурские дети в лагере Блумфонтейна
Откуда же в «доброй старой Англии», небольшой островной стране с вполне нормальным населением, появилось столько жестокости, злобы и агрессии, столько неистребимой жажды наживы и насилия, которая выплёскивалась смертью по всему миру?
Часть 2
Англия 350 лет продавала в рабство английских детей. При внимательном рассмотрении, оказалось, что «старая добрая Англия» замешана в работорговле английскими детьми в течение более 350 лет. Вполне возможно и даже вероятно, что англичане занимаются этим «бизнесом» и сегодня...
В первой части своей статьи я немножко рассказала вам, уважаемые читатели, о своём жизненном опыте. О том, что увлечение английским языком, в конечном счёте, привело к увлечению, причём некритичному, Великобританией, в основном, её викторианской эпохой. Подкреплялось это увлечение, главным образом, художественной литературой и художественными фильмами. Замечательные детективы – милая старушка мисс Марпл, умница Эркюль Пуаро, неподражаемый Шерлок Холмс и его верный доктор Ватсон, а также славная девочка Алиса в стране чудес, герои детских книг Киплинга – сформировали у меня самое положительное восприятие «старой доброй Англии».
И даже у Чарльза Диккенса – певца социально несправедливой Англии (и по совместительству, ярого монархиста и расиста, человека, который выгнал жену, посвятившую всю свою жизнь ему – великому, и родила от него 10 детей) – произведения сдобрены мягким юмором и большой долей идеализма по отношению к положительным героям «вершин лондонского дна». На их внутреннюю чистоту авторской волей уродливое викторианское общество не оказывает никакого влияния, что в реальной жизни практически невозможно, ибо, бытиё всё-таки определяет сознание. Диккенсовские же «Посмертные записки Пиквикского клуба» – это вообще гимн добродушной и симпатичной Англии среднего класса.
Но, сделав шаг в сторону от нарисованной нам замечательной страны, где счастливо живут замечательные люди, я увидела безмерную алчность, нечеловеческую жестокость, подлость и потрясающее воображение пренебрежение к человеческой жизни. Это не произошло одномоментно – шаблон дал трещину лет 15 назад, которая только ширилась все последующие годы. Было бы громадным преуменьшением назвать то, что я чувствовала, разочарованием. Я и предположить не могла, что действительность настолько сильно отличается от рекламы Англии в книгах и кино. В мировой истории мало найдётся примеров такого изощрённого человеконенавистничества, которое имело место в викторианской Англии и сохранилось до сих пор в самых, что ни наесть, правящих кругах «старой доброй Англии», которая много лет на глобальном уровне продвигает сокращение численности населения Земли.
Взять хотя бы известное высказывание мужа действующей королевы Англии Елизаветы II, принца-консорта Филипа, герцога Эдинбургского: «Если бы я перевоплотился, то хотел бы вернуться на землю вирусом-убийцей, чтобы уменьшить человеческие популяции…»
В 1991 году сэр Дэвид Аттенборо (David Frederick Attenborough), знаменитый британский режиссёр документальных фильмов о природе, известный своими сериалами «Жизнь…» (снято 89 серий), организовал благотворительный фонд «Движение за оптимальную численность населения» (Optimum Population Trust) и выступает за сокращение населения, как в Великобритании, так и в целом на планете.
Прежде, чем я перейду к рассказу о причинах, по которым Великобритания превратилась в средоточие зверства и абсолютного зла на Земле, а англичане превратились в изощрённых изуверов, я, благодаря комментариям к первой части, напомню вам ещё о нескольких примечательных фактах её истории, которые, скорее всего, выльются в несколько незапланированных частей.
Эти факты известны, но, разбросанные по немногим книгам и забитому всяким мусором интернет-пространству, они не производят того впечатления, которое должны произвести, будучи собраны в одном месте. Они здесь не для того, чтобы возбуждать «ругань и ненависть». Они здесь для того, чтобы мы с вами о них знали и помнили, и чтобы никто не смел называть Россию «тюрьмой народов», «одним сплошным ГУЛагом» и прочими гадостями, потому что у них самих рыло в таком кровавом пуху, что не отмыться вовеки.
Сегодня я расскажу, как «старая добрая Англия» обращалась со своим будущим – со своими детьми. Факты ужасают. Мало того, что детей, правдами и неправдами старушка Англия позволила оторвать от родителей, но также и продать за океан, бросив своих маленьких подданных в руки безжалостных дельцов, жестоких эксплуататоров, физических, моральных и сексуальных насильников.
Лишние дети Британской Империи
В 2010 году вышел британо-австралийский фильм «Апельсины и солнце» (Oranges and Sunshine), основанный на реальных событиях. Фильм рассказывает историю Маргарет Хамфрис (Margaret Humphreys), скромного социального работника из Ноттингема, которая вскрыла систему насильственного переселения детей из бедных семей Великобритании в Австралию и Канаду и не побоялась громко об этом заявить. Увезённым с родины детям обещали солнце и апельсины, а в реальности они получили каторжный труд, жизнь в нищете, отсутствие всякого образования и насилие, в том числе и сексуальное.
Началось всё с того, что в 1986 году Маргарет получила письмо из Австралии. Одна женщина, Мадлен (Madeleine), которая раньше проживала в Ноттигеме, просила Маргарет помочь. Она не была уверена, что это её настоящее имя или настоящая дата рождения, но очень хотела знать, кто её родители. Письмо запало Маргарет в душу, и она начала искать. Тем более, что она встретилась с другой женщиной-приёмышем – Марией, которая случайно узнала, что у неё был брат, которого отправили в Австралию. Маргарет не могла остаться равнодушной к судьбам этих людей, ведь у неё самой было двое детей-подростков – мальчик и девочка.
В итоге, пережив потерю работы, которой она отдала 15 лет своей жизни, и постоянные угрозы, она раскрыла тщательно замалчиваемую правительством систему депортации детей под названием «Home Children». Кстати, ей удалось найти мать Мадлен и после 40 лет разлуки они встретились, благодаря этой отважной женщине.
Разоблачение Маргарет стало самым громким скандалом в новейшей истории Запада. Она посвятила 23 года своей жизни расследованию судеб детей, подвергшихся насильственной эмиграции. Написала книгу «Пустые колыбели» («Empty Cradles», 1994), организовала фонд детей-мигрантов в Ноттингене (Child Migrants Trust) в 1987 году, благодаря которому тысячи людей, лишённых нормального детства, нашли свои настоящие семьи. Ей присылали сотни запросов, и она расследовала их все, а после того, как в 1989 году вышел фильм «Потерянные дети Империи» (Lost Children of Empire), британские и австралийские телефоны горячей линии раскалились добела от звонков. Только в одной Великобритании туда позвонили 10 тысяч человек.
Маргарет Хамфрис (Margaret Humphreys)
Как показало её расследование, с 1920-х по 1970-е годы из Великобритании было вывезено 130 тысяч детей, преимущественно в Австралию и Канаду по государственной программе эмиграции детей возрастом от 3 до 14 лет. Многие из них были детьми матерей-одиночек, которых уговаривали отдать на усыновление, чтобы избежать бедности и социального отторжения, либо дети из очень бедных семей, а в те времена бедными, даже нищими, были практически все.
Детей записывали как сирот, а маленьких и убеждали, что они сироты, чтобы якобы дать им возможность «начать с чистого листа» в приёмных семьях, а родным родителям ничего не сообщалось, куда попали их дети. Однако за 23 года расследований Хамфрис нашла только одного ребёнка, который действительно был сиротой. Кроме того, что детям лгали, что они сироты, им также говорили, что они не нужны своей стране, что они дети британских шлюх.
Вот история Дэвида Хила (David Hill), которого в возрасте 12 лет отправили в Австралию в 1959 году. Родителям, влачащим нищенское существование, пообещали, что в школе на ферме Фейрбридж (Fairbridge Farm) Нового Южного Уэльса (New South Wales), что в Австралии, дети получат образование и новый шанс в жизни. Родители согласились и отправили троих сыновей за океан.
Четыре ребёнка-эмигранта несут чемоданы со стикерами школы на ферме Фейбридж
Реальность оказалась совсем иной. Детей практически ничему не учили и он, как и многие другие, вынужден был покинуть школу в 15 лет, чтобы тяжело работать на ферме в ужасных условиях. Кормили их плохо и мало, качество пищи было отвратительным. Дети подвергались разного рода насилию.
«Со мной обращались, нарушая закон, и публично били кнутом. Это было ужасно тяжело, но я никогда не подвергался сексуальному насилию, в отличие от девочек и мальчиков пяти-шести лет, которых регулярно насиловали. То, что с ними сделали, не исправить никогда…»
Дети убегали, жаловались в полицию, но им не верили, возвращали на место, где их жестоко наказывали прилюдно в назидание остальным. Хил разыскал многих детей с фермы Фейбридж, взял у них интервью и на их основе написал в 2007 году книгу «Забытые дети» («The Forgotten Children»).
Две тысячи детей были посланы на заброшенную ферму в Биндуне (Bindoon Boys' Town), которой заведовали «братья во Христе».
«Мы спали на соломенных тюфяках на бетонных верандах, – рассказывал Джон Хенесси (John Hennessey). – Зимой на нас лил дождь. Звук тишины там, в буше, был оглушающим».
Мальчики тяжело работали на стройке. Собственно они сами и должны были построить себе город. И дети его построили – школы, жилые помещения, кухни. Они долбили землю кирками и лопатами и смешивали бетон под палящим солнцем.
Здания, которые построили дети в Биндуне
Когда Джону было 12, почти двухметровый 100-килограммовый «брат во Христе» Пол Кини (Paul Keaney) так отходил его кнутом, что он стал заикой на всю жизнь. Да, детей там били кнутом так, что ломали кости. Но Джон считал, что ему повезло больше, чем тем мальчишкам, которые работали на стройке домов и регулярно подвергались сексуальному насилию. Один из детей-мигрантов рассказывал Маргарет Хамфрис, что, когда ему было 5 лет, его привязали к дереву, изнасиловали несколько раз и так и оставили. Своих биндунских наставников измученные дети называли «христианами-содомитами».
По одному из исследований, которое проводил Университет Нового Южного Уэльса, утверждается, что из 700 детей-эмигрантов, у которых было взято интервью, 79% подвергались физическому насилию, 56% – сексуальному, 86% – эмоциональному. Только треть присланных в Канаду детей попали в более-менее нормальные условия и то они всегда чувствовали, что они там чужие, остальным повезло гораздо меньше. Они были безмолвной и бесправной дешёвой рабочей силой.
Выросшие дети Биндуна так и не смогли исцелиться, избавиться от травм детства, их постоянными спутниками становились ночные кошмары: «Я сплю в отдельной спальне, потому что я боюсь, что, когда начну метаться в постели, то могу ударить свою жену. Мне снится, что я вернулся туда, меня заперли, оскорбляют и бьют. Я просыпаюсь в холодном поту…»
«У нас никого не было, к кому мы могли бы обратиться, не считая пришлых со стороны, которые забирали маленьких на день. Я знаю, что они были «горными пауками» (педофилами). Дети, которых забирали, не любили рассказывать о том, где они были…»
Всё, что у них было – это поддержка друг друга.
«Мы тесно дружили между собой. И мы играли в эту трудную игру. Мы не знали ничего лучшего. Мы не знали ничего о любви и нежности. Я не помню, чтобы я получил какой-нибудь подарок на Рождество или день рождения, пока я не женился…»
Они ничего не забыли, и забыть не могли. Гнев не ушёл. Один из этих детей долгие десятилетия спустя, вернулся с кувалдой на место, где прошло его горькое детство, и расколотил солидную мраморную надгробную плиту основателя Биндуна – «брата» Кини – в мелкий щебень.
Бывшая могила Пола Кини в Биндуне
Примечательно, что Пол Кини был награждён Превосходнейшим орденом Британской империи (The Most Excellent Order of the British Empire) в 1954 году. Смотрители Биндуна вынуждены были перенести останки Кини из основанного им поселения детей, где они пребывали 60 последних лет, на обычное кладбище в пригороде Перта, Каракату, снабдив неприметной табличкой, в которой не упоминается о его награде. «Наконец-то Кини не воздают почести в Биндуне, где он принёс так много горя», – сказал 83-летний бывший воспитанник.
Детей начали высылать из «старой доброй Англии» ещё 350 лет назад
Высылка детей из Великобритании за границу не является изобретением 20 века. Оказалось, что практика экспорта детей из Британии насчитывает более 350 лет. В 1618 году в первое постоянное английское поселение в северо-американских колониях, город Джеймстаун, Вирджиния, отправили 100 беспризорных детей-бродяг. По разрешению Королевского Тайного Совета (Privy Council) 1620 года, детей в Америку начали поставлять регулярно. Например, в 1622 году туда же отправили ещё сотню детей. Их просто похищали и насильно отправляли в Америку, в основном из Шотландии.
Письмо короля Джеймса I сэру Томасу Смиту касательно отправки детей в Вирджинию 13 января 1618 (London Metropolitan Archives)
Это продолжалось 140 лет. В английских колониях в Америке не хватало рабочей силы, что и подвигло «предприимчивых» людей отправлять туда шотландских детей в больших количествах. Эта криминальная практика была прекращена в судебном порядке в 1757 году, после того как вскрыли систему торговли живым товаром в Абердине (Шотландия), в которую были вовлечены частные «предприниматели» под прикрытием местных властей. Но на самом деле, торговля детьми за океан не прекращалась. Обретение независимости американских колоний в 1783 году положило конец отправке детей-рабов в Северную Америку. Однако у Англии остались колонии в Канаде, Австралии и Новой Зеландии. Туда-то и перенаправили поток детей-эмигрантов.
Насильственная эмиграция английских детей в 19-20 веках
В начале 19 века в Англии, как грибы после дождя, начали организоваться различные конторки, которые возобновили отправку английских детей из неблагополучных семей за границу. Тем самым «прекрасная викторианская Англия» расписалась в собственном бессилии и нежелании брать ответственность за судьбы своих маленьких граждан и решила вопрос в своём репертуаре – выслать вон, ещё и денег при этом подзаработать. Спасибо, что не убила, а то смертные казни детей 7-12 лет в Великобритании не были чем-то невероятным.
В 1830 году в Лондоне было основано общество «Друг детей», которое занималось миграцией сотен детей в Южную Африку, Австралию и Канаду. Также в Лондоне в конце 1860-х годов три сестры-евангелистки Энни Макферсон (Annie MacPherson), Луиза Бёрт (Louisa Birt) и Мария Рай (Maria Rye) вплотную занялись переправкой детей в Канаду, организовав, сначала в Англии, фабрику «Промышленный дом» (Home of Industry), а затем его филиалы заграницей. Это было дешевле, чем содержать проблемных детей в Англии. Макферсон и Бёрт ответственны за отправку в канадские работные дома к 1928 году 14,5 тысяч детей, Рай к 1932 – 5 тысяч, в основном девочек.
Единственное, что было хорошего в деятельности этих дам, так это «лучшие побуждения» организаторш дать бедствующим маленьким англичанам шанс на хорошую жизнь, в остальном затея оказалась для детей катастрофичной. В 1874 году Лондонский совет попечителей отправил в Канаду инспектора для осмотра детских домов, принявших английских детей. В его отчёте были следующие слова:
«По вине безответственности мисс Рай и недостатка ресурсов мисс Макферсон тысячи британских детей, уже и без того бывших в тягостном положении, брошены к поселенцам на произвол судьбы, тяжёлую работу или плохое обращение; переселенцы обычно честны, но зачастую крайне строги…».
Выражение «крайне строги» в переводе на нормальный, неполиткорректный, язык означает, что детей избивают.
Он также обвинил дам в зарабатывании денег на устройстве тех в семьи и на работу, крайне неудачное место размещения детей и недостаточный или отсутствующий уход и наблюдение за ними, и в том, что дети не получают никакого образования.
А зарабатывать на устройстве детей на работу было нетрудно: детям за работу платили деньги, о которых уговорились работодатель и представитель организации, пославшей детей. Они перечислялись на счёт ребёнка, из них вычитались расходы на его содержание и хранились на его имя до его совершеннолетия. Раздолье для разного рода жульничества.
Подобных вышеупомянутым организациям контор в середине 18 века расплодилось немеряно. Так, в 1872 году некий Джон Миделмор (John Middlemore) организовал подобный дом в Бирмингеме. К 1932 году это заведение отправило в Канаду 5 тысяч детей. Общество детей-эмигрантов (The Child Emigration Society), основанное в 1911 году, ещё известное как Общество Фейрбриджа (Fairbridge Society) ответственно за отправку 3 тысяч детей в Австралию, Британскую Колумбию и Южную Родезию (это там, где буров истребляли) за период с открытия до 1960 года.
Дети расчищают землю на ферме Фейрбридж (Fairbridge)
Отправкой детей за границу занимались и благотворительные организации, естественно, собирая для этого деньги. Например, Quarrier's Homes, зарегистрированная в 1871 году, к 1938 году выслала в Канаду 7,3 тысячи детей, треть от всего потока детей, которыми занимались «благотворители». Англиканская Церковь беспризорников (Church of England Waifs) – ух ты, как они себя назвали! – и Общество Стрейс (Strays Society), основанные в 1881 году, выслало 5 тысяч детей.
Методистская организация Национальные детские дома (National Children's Homes), основанная в 1869 году и поныне здравствующая под названием Action for Children, смотрелась скромно – к 1909 году из 3 тысяч детей, отданных ей на попечение, она отправила 2 157 – в Канаду и 50 в Австралию.
Организацией вывоза детей, кто только ни занимался, в том числе Англиканская и Католические церкви, Армия спасения и власти на местах (только в Канаду отправкой детей занималось 50 организаций). Правительство преследовало две цели: по максимуму освободить британские приюты и способствовать росту белого населения в британских колониях. Архиепископ австралийского Перта (Perth) так и заявил в 1938 году, провожая мальчиков на корабль, отплывавший в Зимбабве: «Если мы не будем восполнять наши запасы, то окажемся под угрозой быстро размножающихся миллионов азиатских рас».
Самым большим поставщиком детской рабсилы заграницу стал Общество Барнардо (Barnardo’s Society), основанное д-ром Барнардо (Dr Barnardo 1845-1905), родившимся в Ирландии итальянским выкрестом. Он организовал сеть детских домов в 96 населённых пунктах Великобритании, которые с 1867 года до дня его смерти было принято 60 тысяч детей. Детские дома Барнардо с 1882 по 1928 годы выслали в Канаду 27 тысяч детей, и 2,8 тысяч в Австралию с 1921 по 1965 год.
Мальчик пашет землю на промышленной ферме д-ра Бернардо (Dr. Barnardo), Канада, пров. Мантиоба, г. Рассел, 1900 г.
Не обошлось без скандальных разоблачений. Барнардо был обвинён и сознался, как минимум, в похищении 47 бездомных детей. Также Барнардо лгал родителям детей, которые всё-таки решили забрать их от него (что было нелегко – родители должны были оплатить абсолютно все расходы по пребыванию ребёнка у «благотворителей»), что дети отбыли за океан «неделю назад», хотя они всё ещё находились в Англии, предоставляя поддельные документы. «Добрый доктор» не избежал судебного разбирательства за то, что отправил некую Марту Тай (Martha Tighe) в Канаду вообще безо всякого разрешения матери.
Что изменилось сегодня
В 2014-2015 годах проводилось расследование по вопросу о детском насилии в заведениях Северной Ирландии (Northern Ireland Historical Institutional Abuse Inquiry) за период с 1922 по 1995 годы. В список расследуемых заведений попали и заведения Барнардо (Barnardo's Sharonmore Project и Barnardo's Macedon, Newtownabbey). 20 января 2017 года председатель комиссии сэр Энтони Харт (Sir Anthony Hart) объявил о завершении расследования и: «…подчеркнул перечень рекомендаций после того, как были выявлены шокирующие случаи сексуального, физического и морального насилия за период с 1922 по 1995 годы…»
Благотворительная организация Барнардо (Barnardo's) здравствует и поныне и считается лидером в детской благотворительности. Например, в 2013 она собрала и, как говорят, потратила 200 миллионов фунтов стерлингов на содержание 900 местных отделений. Да, практически все крупнейшие организации, занимавшиеся детским траффиком, существуют по сей день. И отстроенные детскими руками здания пригождаются до сих пор. В Биндуне, например, проводятся всякие разные ежегодные мероприятия – рок-фестивали, масса ярмарок, тренинги австралийских сил специального назначения и пр.
По сведениям отчёта Фонда детей-мигрантов, находящегося в ведении Палаты общин, за период в 350 лет, начиная с 1618 по 1967 годы, из Великобритании было увезено 150 тысяч неблагополучных детей в Канаду, Австралию, Новую Зеландию и Южную Африку. Однако, эти официальные данные, скорее всего, преуменьшены в разы. Около 90 тысяч британских детей было отправлено в Канаду с 1869 г. по 1920-е. В настоящее время в Канаде проживают 4 миллиона потомков этих детей, что составляет 10% населения Канады.
Великобритания избавлялась от ненужных ей проблемных людей так же, как сейчас избавляется от пластикового мусора, отправляя его в Бангладеш, где маленькие дети сортируют его за 3,60 фунта за 12-часовый рабочий день.
Да, Британское правительство извинилось за свои действия по отношению к детям и морально (в 2010 году премьер Гордон Браун принёс извинения) и материально (миллион фунтов был выделен на то, чтобы те, кого Британия когда-то выкинула и продала, могли навестить своих родственников). Австралия также добавила на это денег и официальные извинения. Но кто вернёт этим людям нормальное детство, поправит искалеченную психику и сломанную судьбу? Канадский же премьер и вовсе извиняться не захотел, заявив в 2009 году, что «существует ограниченный общественный интерес на официальные правительственные извинения за несчастливые или трагические события нашей истории».
Он решил, что будет достаточным того, чтобы объявить 2010 год годом детей-сирот, как напоминание о том «грустном периоде».
* * *
Странной и страшной нацией оказались англичане. Им почему-то пришло в голову избавляться от своего будущего – своих детей! Но ведь, даже животные заботятся и защищают своих детёнышей для продолжения своего рода! А англичане – нет. Почему так произошло, я постараюсь разобраться в следующих частях моей статьи. А в третьей части я вам расскажу, как «добрая старая Англия» обходилась со своими взрослыми, необеспеченными гражданами…
Елена Любимова