Бой Максима Кривоноса с Иеремией Вишневецким – эпизод освободительной войны малороссийского народа против польского порабощения. Художник Николай Самокиш.

Тихомир ПАВЛОВ

Драма, во всю широту разворачивающаяся сейчас на Украине, многим представляется чем-то ранее невиданным, чуть ли не впервые случившимся. На самом деле это ремейк, повторение давних трагедий, из последствий которых не извлекли должных уроков одни, но зато их печальным опытом в полной мере воспользовались другие.

Захват казаками Малороссии и начало первой Руины

Печальный юбилей – 360 лет начала первой в своей истории Руины – не то что тихо, а совершенно беззвучно отметила в ушедшем году Украина. Этому молчанию вопреки напомним о делах того времени – ибо поучительны они и живо перекликаются с событиями наших дней.

Начало им следует искать ещё десятью годами раньше… Первые шесть из них (1648-1654) в условиях жестокой непрекращающейся освободительной войны малороссийского народа против польского порабощения посланцы гетмана Войска Запорожского Богдана Зиновия Хмельницкого ездили в Москву со слезницами на предмет принятия Малороссии под высокую государеву руку. В Москве была невероятно сильная оппозиция принятию такого решения. Выгод от присоединения не просматривалось ровно никаких, зато проблем возникало сверх всякой меры. Главная и основная – возобновление вооружённого противостояния с Речью Посполитой, от предыдущего этапа которого страна и сама еле-еле смогла на то время оправиться.

Возобладала точка зрения государя – царя Алексея Михайловича, поддержанная Земским собором – собранием всех сословий и земель Русского государства. Мотив был один: защитить единоверцев от польской экспансии и, быть может, значительного истребления в случае поражения войск Хмельницкого, силы которого действительно иссякали.

Навеки вместе. Художник А. Хмельницкий, 1953 г.

Переяславские (предварительные), затем утверждённые Мартовские статьи 1654 года фактически восстанавливали разрушенную четырьмя веками ранее монголо-татарским нашествием и растоптанную польской экспансией государственность этих земель, возвращали ей субъектность, а тамошним властям – легитимность. Об этих «властях» следует сказать особо. Переяславская рада была последней такого уровня «Чёрной радой» – то есть такой, в которой влияло на принятие решения население. Далее от его лица выступало казачество, старшина Войска Запорожского, в полной мере воспользовавшаяся народным подъёмом, благодаря чему и было свергнуто владычество панов-ляхов. Иными словами, по определению историка Николая Ульянова, произошёл захват Малороссии казаками: событие, на много десятилетий вперёд определившее трагический ход её истории. Малороссия как-то незаметно отошла на второй план, уступив место так называемой Гетманщине. 

Формулу «Україна єдина» на все лады склоняют нынешние в ней власти предержащие, но даже в первооснове своей это не так (тем более сейчас). «Фигура запорожца не тождественна с типом коренного малороссиянина, они представляют два разных мира, – пишет в своём исследовании «Происхождение украинского сепаратизма» Николай Ульянов. – Один – оседлый, земледельческий, с культурой, бытом и традициями, унаследованными от киевских времён. Другой – гулящий, нетрудовой, ведущий разбойную жизнь, выработавший совершенно иной темперамент и характер под влиянием образа жизни и смешения со степными выходцами. Казачество порождено не южно-русской культурой, а стихией враждебной, пребывавшей столетиями в состоянии войны с нею». Вот что нужно понимать в первую очередь, глядя на события украинской истории и слушая завывания про «единую нацию», либо про «единый народ».

Казачество быстро освоило доставшуюся ему территорию (о коей и не мечтало; были планы завоевания для кормления дунайских княжеств, да исторически не сложилось). Малороссия получила военно-административное, сходное с Сечевым, устройство: полковые города, сотенные местечки и т. д. Распухала как на дрожжах администрация. К утверждённому царём Алексеем Михайловичем «реестру» в 60 тысяч человек (а начинался он при короле Стефане Батории с 500-600 «шляхтичей» без политических прав) стали добавляться всякие «подпомощники», «бунчуковые» и другие «товарищи», прочая чиновная шушера. Все они, естественно, старались взгромоздиться на горб крестьянина-«гречкосея», так как помимо собственно освобождения от налогов желали иметь прямой доход: «степным лыцарям» ведь тоже жить на что-то было нужно.

Заметим при этом, что уход под высокую государеву руку был исключительно верным шагом. Вскоре, 29 сентября 1655 года, соединённые русско-казацкие войска одержали блестящую победу над польским войском в битве под Городком (в нынешней Львовской области). Русское войско и запорожские казаки под предводительством князя Григория Ромодановского и миргородского полковника Григория Лесницкого наголову разбили польско-литовскую армию Станислава «Реверы» Потоцкого, которая была вынуждена отступить, бросив весь обоз. Армии Речи Посполитой на южном театре военных действий больше не существовало.

Навеки вместе. Плакат

Врага не стало, супостата. Возникли все условия для спокойного и благополучного развития края. Но недолгим был мир под вишнями. Летом 1657 года умер Богдан Хмельницкий. Булавой, по завещанию гетмана переданной его сыну Юрию, уже через месяц обманным путём завладел генеральный писарь Иван Выговский. У него было своё, европейское видение будущности Гетманщины: стать третьим членом Речи Посполитой после Польши и Великого княжества Литовского – в качестве «Великого Княжества Русского». В «Гадячском договоре», им подписанном, предусматривалось: Войско Запорожское уходило под власть польской короны, возвращалось шляхетское (польское) землевладение. Имелся ряд позиций положительного характера: скажем, восстановление прав Православия (а униаты должны были исчезнуть с этих территорий). Лейтмотивом же, почему старшина и поддержала эту «евроассоциацию», было декларирование уравнивания её в правах с природными польскими шляхтичами, ленное (а не ранговое, на время исполнения обязанностей) владение сёлами и местечками. Сам Выговский мечтал о сенаторстве и утверждённом, а не выборном гетманстве. «Гречкосеи», да и простые казаки от этой «евроассоциации» не получали ровно ничего даже на уровне замысла.

Гетман Иван Выговский.

Поляки, естественно, обманули. Сейм не утвердил почти ничего из Гадячских «пунктов» (кроме дарования шляхетства ограниченному кругу старшины и сенаторства – Выговскому). Но страну это предательство буквально разорвало. По всей Гетманщине начались восстания. Запорожцы во главе с кошевым атаманом Яковом Барабашом отказались признать нового гетмана и подняли бунт. Мятеж поддержали Полтавский и Миргородский полки, экономически связанные с Сечью. Лубенский и Кропивненский полки тоже оказались на стороне восставших.

Видя, что своими силами ему не справиться, Выговский пригласил на помощь (отнюдь не бескорыстную) «миротворцев» – крымских татар. Те принесли ему на пиках отрубленную голову полтавского полковника Мартына Пушкаря, сыграли свою печальную роль в братоубийственной Конотопской битве, но за это подчистую ограбили и сожгли саму Полтаву, а также Лубны и Гадяч – тот самый Гадяч, где и были подписаны 16 сентября 1658 года одноименные предательские «пункты». Впрочем, это не опечалило Выговского: решив, что он набрался достаточно сил, гетман-изменник с двадцатью тысячами казаков и татарами попытался взять приступом Киев, где по Переяславскому договору стоял шеститысячный русский гарнизон воеводы Василия Шереметева. Он вместе с наказным киевским полковником, сподвижником Хмельницкого Василием Дворецким успешно отбил все штурмы.

Замятня Выговского продолжалась до октября 1659 года, когда ему пришлось отречься от власти в пользу Юрия Хмельницкого. Тем не менее он продолжал за неё бороться. Присягнул крымскому хану. Потерпев фиаско и здесь, будучи формально вассалом крымчаков, вновь переметнулся к полякам. Самочинно присвоил себе титул «Великого гетмана коронного». Поляками же и был казнён без суда и следствия 16 марта 1664 г...

«Чрез незгоду всі пропали – самі себе завоювали…» Часть 2

Юрий Хмельницкий подтвердил верность Москве Вторым Переяславским договором 1659 года, коему изменил уже 17 октября 1660 года, подписав Слободищенский (Чудновский) трактат (близ г. Чуднов) о возвращении Гетманщины Польше. Отрёкся от гетманства и постригся в монахи. Но в середине 1670-х снова всплыл не только как гетман запорожский, но ещё и как «князь сарматский», и принялся править в качестве турецкого вассала. В итоге Гетманщина в 1660 году раскололась на Право- и Левобережье, где везде имелся свой гетман, каждый со своей ориентацией, враждебно настроенный к своему «коллеге». Ярким примером здесь может служить пример «крымскотатарскоподданного» гетмана Правобережья Петра Дорошенко, долго соблазнявшего левобережного гетмана Ивана Брюховецкого перспективой стать «обобичным» правителем Гетманщины. Затем он предпринял поход против своего визави, поверившего посулам, и руками своих же казаков-сепаратистов убитого 7 июня 1668 года на Сербовом поле близ Диканьки. Проспавшись после пьянки, устроенной заказчиком такого лихого дела, казаки решили заодно убить и его. Но Дорошенко, предвидя такой исход, предусмотрительно ушёл восвояси из этих мест.

Юрий Хмельницкий закончил столь же плохо, как и Выговский. Уважением он не пользовался, и это чувство пытался навязать силой. Постоянные бесцельные казни и угнетения народа заставили турецкого пашу арестовать Юрия. В конце 1685 года он был привезён в Каменец-Подольский, приговорён к смертной казни и задушен, а труп его брошен в воду.

Гетман Юрий Хмельницкий

В водовороте Смуты погибли легендарный полковник Войска Запорожского, наказной гетман Войска Запорожского Иван Богун, киевский полковник, генеральный есаул и наказной гетман Войска Запорожского, участник восстания Хмельницкого Антон Жданович, Корсунский и Нежинский полковник Иван Золотаренко, Миргородский полковник и генеральный судья, наказной гетман Григорий Лесницкий, Нежинский полковник и наказной гетман Григорий Гуляницкий, гетман Правобережной Украины Степан Опара и многие другие; большинство из них были убиты (казнены) поляками. А сколько погибло при этом «простых людей» – казаков, посполитых – о том Бог весть; сколько сожжено сёл и местечек, а их жители умерщвлены или были угнаны в рабство крымскими татарами – нынче и не сосчитать…

Начав Смуту, Гетманщина не смогла сама её преодолеть. В «единую державу», каковое словосочетание очень нравится современным «патриотам» Украины, она вновь слилась лишь под протекцией Москвы, немало к тому постаравшейся. Это произошло 15 июня 1704 года в лагере близ Паволочи, когда правобережный гетман Самойло Самусь передал теперь уже «обобичному» гетману Мазепе свои регалии – булаву, бунчук и королевский универсал на гетманство. Событие описал в своей летописи гадячский полковник Григорий Грабянка. Первым же законно избранным гетманом обоих сторон Днепра стала креатура царя Петра I – гетман Иван Ильич Скоропадский.

Гетман Иван Скоропадский
Дорогою ценою обошлось преодоление этой малороссийской Смуты (Руины) для России. Ею были перенесены изнурительные кампании с поляками 1660 года, 1661-1662 годов, 1663-1664 годов и Большой поход короля Яна Казимира, выдержаны битвы под Корсунем, под Белой Церковью, и другие. Конец этой войне был положен 30 января (9 февраля) 1667 года в деревне Андрусово подписанием перемирия, вслед за которым (19 лет спустя) последовало заключение «Вечного мира». К тому времени начала затихать и гражданская война в Гетманщине; в правление гетмана Ивана Самойловича (1672-1687 гг.), имевшего чёткую пророссийскую ориентацию, и прихода правдами и неправдами (более – неправдами) одиозного гетмана Ивана Мазепы. Моментом его избрания на срежиссированной казацкой старшиной раде под Коломаком (ныне Коломакский район Харьковской области), одобренное главнокомандующим князем Голициным (эпизод Второго Крымского похода князя) принято датировать завершение Руины. Окончилась эпоха, получившая в народе проименование «безгетманства» («от Богдана до Ивана не было гетмана»).

С Богданом всё ясно, а вот кого считать «Иваном»? Иные настаивают, что Мазепу, принявшего булаву в 1687 году. Действительно, в это время прекратилась горячая фаза гражданской войны – той, о которой вполне самокритично написал сам участвовавший во всех этих безобразиях относительно молодой Мазепа: «Чрез незгоду всі пропали – самі себе звоювали…» (через несогласие все пропали – сами себя увоевали). Но к этой тридцатилетней бессмысленной войне вполне мотивированно добавляется и 21 год его, Мазепы, правления, которое тоже было в известном смысле войной казаков и их гетмана против коренного населения, ведомой иными, экономическими методами. Безудержная эксплуатация местного населения, бесчисленные поборы, прикрываемые «требованиями Москвы», быстро наполнили бездонные сундуки гетмана и части казацкой старшины, сбежавшей затем вместе с Мазепой в Турцию после поражения короля Карла XII под Полтавой в 1709 году. Гетманом стал Скоропадский – тоже Иван, и вот в его правление действительно Руина прекратилась.

Как была преодолена эта первая Руина, продлившаяся, по нашей хронологии, полстолетия (1658-1708 гг.)? Перво-наперво ясность внесла Полтавская битва, облыжно именуемая сегодняшними украинскими националистами «трагедией украинского народа». Царь Пётр I во главе русской армии прошёл по территории Малороссии и воочию убедился в заведенных здесь Мазепой порядках. Примечательна фраза его, запечатлённая в Манифесте: «Можем непостыдно рещи, что никоторый народ под солнцем такими свободами и привилегиями и легкостию похвалитися не может, как по нашей, царского величества, милости малороссийский, ибо ни единого пенязя в казну нашу во всем Малороссийском краю с них брать мы не повелеваем». Историк Николай Ульянов, глубоко вникнувший в данную ситуацию, дополняет: «Все доходы с городов и сел Малороссии остались в гетманской казне. Пропагандистские измышления самостийников о грабеже Украины царским правительством рассчитаны на невежественных людей и не выдерживают соприкосновения с серьёзным исследованием этого вопроса».

Знаменитая Полтавская баталия на самом деле была для Малороссии столь же благодетельной, что и, по слову великого поэта Александра Пушкина, для России, о чём можно судить и по прекращению Руины, и по далеко идущим последствиям. За гранью дружеских штыков, по мере освоения Дикого поля, всё дальше отодвигалась угроза крымско-татарских набегов, пока окончательно не исчезла после присоединения Россией Крыма в 8 июля 1783 года.

Россия отнюдь не колонизировала Малороссию по примеру Польши, в одночасье сообщив ей своё административно-территориальное деление, как та, и введя свою администрацию. Она, напротив, поддерживала архаическое уже на то время, но сохранявшееся в силу традиции гетманство до того момента, пока оно само не изжило себя, и последний гетман Кирилл Разумовский с облегчением не сложил его с себя добровольно, в 1764 году охотно променяв артефакт – булаву – на жезл генерал-фельдмаршала. До 20 (31) августа 1786 года Малороссией управляла Малороссийская коллегия, в которой равное по числу представительство имели великороссияне и малороссияне, из казачьей генеральной старшины. Не кто иной, как Президент этой коллегии граф П. А. Румянцев озаботился созданием первой в истории генеральной переписи Малороссии – а не только составлением нескончаемых «реестров» казачьих, которые к собственно населению отношения почти не имели, и подлинной картины состояния дел на данной территории не давали. В этот же период, и благодаря заботам графа Румянцева, последовало уравнение малороссийских чинов с великороссийскими и распространение на шляхетство малороссийское всех прав и преимуществ дворянства русского, перевод старшинских должностей в табель о рангах (1765 г.) Со времён Руины и целое столетие спустя происходило истечение из Малороссии в Россию церковной и светской интеллигенции, где она получала возможность плодотворно работать и созидать. Представители лучших дворянских родов (Кочубей, Безбородко, Паскевич и иные многие) уезжали в Россию, где только и могли сделать блестящие карьеры на дипломатическом, военном, государственном поприще. И только в 1802 году, после проделанной колоссальной работы по государственному строительству, вполне созрев для этого, Малороссия получила общероссийское устройство. Что и привело в дальнейшем к невиданному расцвету её экономики, промышленности, культуры.

Граф П.П. Румянцев

Но столетие спустя, отпущенное для её, Малороссии, блестящего развития и расцвета, Руина пришла опять. Естественно – рукотворная, как и в первом случае – запущенная своею же «старшиною», хотя и на новый лад.

(Продолжение следует)

Тихомир ПАВЛОВ